Огромные площади земли отводились под выращивание растений, дававших природные волокна для производства полотна и одежды. В наши дни большая часть тканей делается из синтетики, но еще в 1800 г. все сырье для них поставлялось с ферм. На земле, которую можно было использовать под посадку продовольственных культур, выращивали лен или коноплю, служившие сырьем для производства полотна, или, в меньшем количестве, тутовые деревья, листьями которых питаются шелковичные черви. Требовалась земля и для выпаса овец, дававших шерсть, а также других животных, из шкур которых выделывали кожу. В Японии было принято, выходя из дома, надевать кожаную одежду, а в Европе большая часть сапог и башмаков была сделана из кожи или дерева. Дополнительные площади приходилось отводить под выращивание таких культур, как вайда и индиго, из которых извлекали красители для тканей.

Полотно было одним из главных продуктов Европы. В эту известную с глубокой древности ткань из волокон льна были обернуты египетские мумии, из нее была сшита одежда миллионов древних греков и римлян. На заре Нового времени полотно широко использовалось в качестве парусов для кораблей, скатертей для столов и простыней для постелей тех, кто мог себе позволить такое высококачественное белье; из него также шили брюки, халаты, плотные фартуки и даже нижнее белье.

Голландский живописец Рембрандт около 1651 г. сделал пером, тушью и кистью набросок «вида Гарлема». Этот голландский город со своими башнеобразными церквями показан в отдалении, в то время как на краю наброска поднимаются большие лопасти ветряной мельницы. А на переднем плане мы видим ровные ряды, как кажется на первый взгляд, небольших теплиц, покрывающих огромное пространство луга. На самом деле это полосы льняной ткани, расстеленные для просушки на солнце и свежем воздухе. После того как холсты были сотканы, их нужно было выложить на эти «отбелочные поля», чтобы новая, но грязноватого оттенка ткань выгорела на солнце. Почти в каждой деревне от Баварии до Восточной Пруссии работали свои ткацкие станки.

На выручку Европе пришла заморская культура — хлопок. Выращиваемый в Индии или на невольничьих плантациях дальнего побережья Атлантического океана и перерабатываемый в ситец и другие индийские товары, он способствовал росту населения Европы, позволив ей освободить дополнительные земли для выращивания продовольственных культур. Изделия из хлопка, особенно индийский ситец, в огромных количествах прибывали в Британию по морю до тех пор, пока это государство само не стало крупнейшим производителем тканей из импортируемого хлопка. После 1820 г. шерсть также все больше ввозили из Австралии и Новой Зеландии. Без постоянно растущего ввоза шерсти и хлопка из Нового Света Европе пришлось бы отводить огромные площади собственных земель под выращивание льна, конопли и другого растительного сырья, а также под пастбища.

В Китае хлопок был более важен как сырье для производства одежды, чем шерсть. Все более вытесняя в этом качестве коноплю, хлопок к 1400 г. занял огромные площади возделываемых земель, и во время его сбора тысячи лодок, наполненных тюками хлопка, плыли по китайским рекам и каналам к городам. Многие фермеры чередовали посевы хлопка и риса.

В 1800 г. большинство жителей Европы ни одного предмета одежды не покупали в магазине или на ярмарке. Они шили одежду дома, донашивали за умершими родственниками или покупали поношенную у торговок — женщины доминировали в этой отрасли торговли вещами. В каждой семье шел оживленный бесплатный обмен одеждой. Наряды обычно переходили от старшей сестры к младшей, от старшего брата к младшему, на них ставили заплаты, их перелицовывали, ушивали и штопали, когда они меняли владельца. Одно из преимуществ работы слуг заключалось в том, что хозяин или хозяйка могли отдать им свою поношенную одежду. И пусть эта одежда оказывалась слегка потрепанной — ее все равно принимали с глубокой благодарностью.

Огромных усилий требовало от Европы, и Азии, и Африки производство количества продуктов и одежды, достаточного для поддержания жизни и благополучия своих жителей. Иногда эти усилия оказывались бесплодными, и миллионы людей ходили с пустыми желудками и в дырявой одежде. Если одна деревня голодала, она не могла ждать помощи от соседней деревни, поскольку та, скорее всего, тоже голодала.

Дома и в Азии, и в Европе были самыми примитивными: большинство их в наше время назвали бы трущобами. В Европе и Китае люди часто делили одну постель, в которой могли тесниться три-четыре ребенка. Иногда вся семья спала вместе на матрасе, набитом собранной на поле соломой, которую ежегодно обновляли во время сбора урожая. Камыш, срезанный на краю соседнего болота, мог служить покрытием деревянного или земляного пола. Зимой дом обычно стоял холодным — постель была теплее. Китайцы разумно предпочитали нагревать общую семейную постель, а не все помещение, и миллионы китайцев спали на прямоугольных кирпичных лежанках, обогревавшихся жаровнями.

В больших городах многие люди, живя в одном помещении, нагревали его своим теплом. Даже если в комнате горел огонь, в разгар зимы он давал скудное тепло, отчасти потому, что дрова нужно было расходовать экономно. Их приходилось собирать в лесу и нести на собственных плечах домой; а это отнимало столь редкие часы свободного времени. Иногда поблизости не было леса, поэтому топливо для бедных людей становилось большой редкостью. Дешевые дрова в 1500 г. были для людей важнее, чем дешевая нефть в 2000 г.

Вместо труб дома были снабжены отверстием в крыше. Отопительное устройство наполняло помещение не только теплом, но и дымом, щипавшим глаза. Даже в дневное время в домах обычно не хватало света: оконные проемы были не застеклены, а закрывались деревянными ставнями, поэтому в открытом состоянии они пропускали не только свет, но и холод. В Европе в 1400-х гг. окна, хотя и маленькие, получали все большее распространение. Застекленное окно стало почти обычным явлением в Вене в 1484 г. Два столетия спустя интерьер Зеркальной галереи королевского дворца в Версале станет, вероятно, самым поразительным из всех созданных в мире до тех пор и демонстрацией того, чего можно добиться с помощью стекла. Крестьяне, до которых долетали слухи об этом чуде, могли только дивиться, поскольку в их деревне не видели стекла.

И в Китае, и в Индии, и в Европе — везде, где плотность населения была велика, — шло интенсивное уничтожение лесов. Соледобывающая и металлообрабатывающая промышленности пожирали целые леса; для обеспечения в течение года всего одной железоплавильной мастерской требовалось срубить 2000 га леса. Нехваткой леса можно объяснить многие события, которые легко было бы истолковать превратно. Так, в знаменитом фильме «Амадей» композитора Моцарта хоронят в Вене в 1791 г. без всякого гроба, из чего зрители могут поспешно заключить, что Моцарт был нищим. На самом деле, за три года до этого император Иосиф II запретил хоронить людей в гробах — отчасти для упрощения ритуала, порой отличавшегося непомерной пышностью, отчасти для облегчения соединения тела с землей. Но главной причиной такого запрета была экономия дерева.

При недостатке дров люди изобретательно находили им замену. В Египте жгли отходы сахарного тростника, в Индии — сухой коровий навоз, а на некоторых греческих островах — жмых оливок. Как альтернатива дереву постепенно начинал выступать уголь. На севере Китая, где в некоторых районах леса были практически сведены, на угле даже готовили пищу. На севере Англии и во Франции в 1200-х гг. уголь добывали в шахтах, и английский уголь отправляли на парусных кораблях через пролив Ла-Манш в нидерландский город Брюгге. В последующие шесть столетий все больше и больше угля привозили на кораблях в Лондон, что превратило его, вероятно, в первый крупный город в мире, который массово использовал его — как в кухонных плитах, так и в печах фабрик.