данный момент он сражается с Чемпином и Брасом. Отец и сын выбрали отличную тактику – один блокирует удары, а другой атакует. Вот только удары не причиняют противнику никакого вреда.

Я отчётливо увидел, как Брас замахнулся и со всей силы опустил молот на спину командира. От этого удара должен был раскрошиться позвоночник а сам человек сложиться пополам.

Только гигант этого совсем не почувствовал, словно сам состоял из стали, а не из плоти.

Хватаю метательный нож и бросаю его в грудь военачальника. Стальной клинок с лязгом отскакивает от кожи, не оставив даже царапины.

Что за ходячий камень?

– Держите его как можно дольше, – кричу.

Пока Брас с Чемпином отвлекают гиганта, бегу к Холгану, сражающемуся с фаргаровцем. Битва идёт на равных: они бьют друг друга копьями, блокируют удары и уклоняются. Не собираюсь смотреть, кто из них победит.

Достаю меч из ножен и всаживаю его фаргаровцу в спину.

С диким криком тот опускается на землю.

– Помоги Бугу, – кричу.

Бегу дальше, где стоит Икела, девушка из башни. Бледная как смерть, ноги дрожат, руки трясутся. Напротив неё фаргаровец, отчаянно старающийся убить мою соплеменницу. Девушка проигрывает и с каждой секундой отступает всё дальше.

Так выглядит сражение не в строю. Взрослый мужчина запросто превзойдёт двадцатилетнюю девушку за счёт силы и выносливости. Но стоит нам стать в один ряд и действовать слаженно, как всё преимущество противника исчезает.

Вонзаю меч ему спину так же, как и первому врагу.

– Назад в строй! – кричу девушке.

Она смотрит на меня и шепчет губами без единого звука. Икелу качает, она медленно моргает.

– Что! – кричу.

Кажется, я разучился говорить тихо, могу лишь орать во всё горло.

– Меня ранили! – отвечает.

– Серьёзно?

– Да.

– Тогда возвращайся к мешкам и перевяжи рану!

Девушка направляется к пригорку с мешками, еле идёт. Смотрю ей в след и не могу понять: это из-за раны или её настолько парализовал ужас. Не удивлюсь, если второе. Все мы были героями, когда выходили из деревни, но столкнуться с реальной опасностью и находиться столько времени на грани смерти – не каждый осилит.

С удивлением гляжу, как некоторые фаргаровцы бегут прочь от сражения. Особенно в центральной части, где на земле лежит больше всего тел.

Изначально в войске Фаргара было пятьсот человек, но выстрелы из арбалетов, слаженность действий и защита друг друга позволили нам оказаться намного сильнее, чем они.

Сейчас на ногах осталось едва полторы сотни. Остальные либо мертвы, либо ранены, либо бегут. Пока не знаю, сколько пострадало наших, но явно на порядок меньше.

С каждым мгновением решимость оставшихся врагов уменьшается. Они держатся только из-за присутствия неуязвимого командира.

– Левый фланг! – кричу. – Отступить и перегруппироваться!

Три десятка моих соплеменников разделились на несколько групп и сражаются против таких же фаргаровцев. Битва на равных меня не устраивает – только тактическое преимущество и никак иначе.

Хватаю нескольких из них за шкирку и тяну назад.

– Отступить! – кричу. – Стать в строй! Щитом к щиту!

Один из фаргаровцев приближается слева, намереваясь проткнуть меня копьём. Метаю нож ему в грудь. Некоторое время он делает удары с ножом в груди, но каждый последующий наносит медленнее, чем предыдущий. Мне даже не приходится отвечать – мужчина оседает на землю через минуту.

– Стать в строй! – кричу.

Некоторые из моих соплеменников настолько погрузились в сражение, что полностью игнорируют происходящее вокруг, включая мои приказы. Таких приходится выволакивать силой и отправлять к остальным.

Бегтед один из таких. Кричу ему, чтобы отступил, а он разворачивается и заносит копьё для удара. В глазах – боевое помешательство. Это больше не человек, это дикий зверь.

Хватаю его за древко и толкаю назад. Парень ранен и едва стоит, реагирует на происходящее с запозданием.

– Гарн? – спрашивает.

– Иди в безопасное место и перевяжи рану, – говорю.

Приходится кричать ему прямо в лицо, поскольку иначе он не воспримет.

Медленно левый фланг перестраивается и снова становится щитом к щиту. Центр и правая часть наступают. Лишь в стороне сражение идёт не по плану. Теперь военачальник Фаргара окружён со всех сторон: Брас, Чемпин, Холган и одна из девушек по очереди бьют его копьями и молотами, но удары не имеют никакого эффекта. От него всё отлетает.

Пусть его кожа и непробиваемая, но двигается всё медленнее, значит устаёт.

– Не пытайтесь его убить, – кричу. – Пусть выдохнется.

Нужно отвлекать его как можно дольше, пока основной строй сминает защиту врага.

Возвращаюсь обратно к Вардису и становлюсь рядом. Немногочисленные оставшиеся противники даже не думают нападать, лишь держат копья направленными в нашу сторону и стоят на почтительном расстоянии.

Теперь я как следует могу их рассмотреть: парни, мужчины, старики. Все светловолосые, все стоят с широко раскрытыми глазами. Дунь на них и обратятся в бегство.

Запускаю последний метательный нож в противника. Лезвие входит в ногу молодого парня и этого оказывается достаточно, чтобы враг дрогнул. Фаргаровцы разворачиваются и мчатся кто куда. Некоторые из них направляются в свои дома, другие – прочь от деревни в случайном направлении.

Даже военачальник, глядя на подавленное, бегущее войско, разворачивается и мчится вглубь деревни – к дому старосты.

Наконец, позволяю себе опустить меч.

Битва выиграна. Мы одержали победу. Фаргар проиграл. По телу разливается тепло, волосу стоят дыбом, меня всё ещё пьянит, будто я выпил чистейшего спирта. Безумно приятное чувство.

– А-а! – кричу.

Победный клич сам вырывается из горла, я его не контролирую. В данный момент я первобытный хищник, почувствовавший, что такое кровь. Я больше не могу разговаривать, я могу лишь кричать и рычать. Мне нравится это ощущение.

В ответ раздаётся многоголосый хор моих соплеменников.

Мы победили.

Глава 50

Смотрю на свои руки, на свою одежду – весь в крови Фаргара.

Несколько лет назад Дарграг даже не мог о таком мечтать. Это была мирная деревушка, избегающая любого конфликта, и поэтому представляющая собой лёгкую цель для всех остальных. Нас грабили, убивали, похищали. Теперь же мы сами диктуем условия.

Это день нашей славы.

День нашего торжества.

С этого момента всё изменится: перед нами будут преклоняться, трепетать, ужасаться нашего боевого клича. Мы превращаемся из жертв в охотников. Никто не знает, на кого мы нападём в следующий, никто не знает, когда мы это сделаем. Так бойтесь же. Дарграг явится и за вами.

И