на месте, давая им оторваться. Двигаемся дальше – две сотни человек, нервных, переживающих всё больше от ощущения грядущей битвы.

Идём по окрестностям Фаргара, чувствуем себя неуютно на враждебной территории.

Вскоре мы снова видим Аделари, ждущую впереди. У её ног лежит светловолосая женщина со связанными руками и ногами.

– Она тоже хотела убежать, – говорит девушка. – Да бегает медленно.

Староста приседает около женщины и спрашивает:

– Как тебя зовут?

– Егилун, – отвечает испуганная женщина.

Смотрит на нас и не может понять, откуда мы взялись. Явно не похожи на гумендовцев – те устраивают налёт с голыми телами, изрисованными белой краской. А мы – цивилизованные воины в доспехах и со щитами.

– Скажи мне, Егилун, – говорит Саргот. – Что ты тут делала?

– Собирала траву для вигфогов.

– Вигфоги? Это кто такие?

– Животные, – отвечает женщина. – Они любят особую траву, но она мало где растёт.

– Егилун, давай с тобой договоримся, – продолжает староста. – Мы тебя не тронем, а ты взамен расскажешь нам как можно больше о своей деревне.

Женщина начала рассказывать о Фаргаре, но ничего полезного не упомянула. Она не знает, сколько точно человек живёт в деревне, сколько домов в нём, только приблизительные цифры, которые мы и без неё прекрасно видели. Рассказала, где находится дом старосты Фаргара, но Зулла нам это рассказала в самом начале похода.

– Зулла? – спрашивает женщина.

– Ага, привет, – отвечает девушка.

– Ты жива? Тебя же утащил Гуменд.

– Да, утащили. Но мои друзья из Фаргара пришли за мной, чтобы спасти, так я и оказалась на свободе.

– Правда? – спрашивает женщина.

– Нет, конечно. Никто в Фаргаре дажё не дёрнулся, чтобы выручить свою соплеменницу. А спасли меня полные незнакомцы, которые никогда прежде меня не видели.

Женщина с ужасом смотрит на нас и не знает, как ей реагировать: молить о пощаде или вести себя как можно тише.

– Мы из Дарграга, – говорю. – Это мы спасли Зуллу.

– Зачем ты ей сказал? – спрашивает Саргот. – Теперь в Фаргаре узнают, кто на них напал, и будут мстить.

– Это основная цель нашего похода, – замечаю. – Показать всю мощь нашей деревни – с этого дня никто не должен даже мысли допустить напасть на нас. Поэтому мы должны громко кричать, откуда мы.

– Что делаем с женщиной? – спрашивает Аделари.

– Оставим тут, связанной, – говорю. – За несколько часов развяжется.

– Оставляем связанной, – повторяет Саргот.

Его приказ звучит следом за моим, поэтому выглядит так, будто он тут командует. Старику сильно не нравится, что ко мне прислушиваются остальные. Он ведь тут староста, а я кто? Никто. Обыкновенный выскочка, возомнивший себя лидером.

Чем ближе мы подходим к Фаргару, тем больше случайных людей видим впереди. Перехватывать каждого больше не имеет смысла – их слишком много. Бегут извещать своих о приближающемся войске.

– Ускоряемся, – командует Саргот. – Мы должны напасть на них, пока они не успели собраться.

– Нет, – отвечаю. – Идём медленно, чтобы они увидели наше приближение.

– Заткнись, – шипит старик. – С чего ты вообще рот открываешь?

– Я собрал это войско, – говорю. – И я здесь отдаю приказы.

– Ты – всего лишь глупый мальчишка и ничего не смыслишь в нападении.

– Я, может, и не великий стратег, но понимаю, зачем мы сюда идём. И это не тупой налёт ради грабежа, месть Фаргару за убитых. Мы разобьём Фаргар в прямом столкновении. Мы сразимся с ними лоб в лоб, сомнём их и пойдём дальше, чтобы у выживших не осталось никаких сомнений в нашем превосходстве.

– Холган! – кричит староста. – Приструни своего сына – он слишком много о себе возомнил.

Холган смотрит на старосту и ничего не отвечает.

– Чего ты молчишь? Видишь же, что твой сын перечит старшему.

– Мы идём не грабить, а побеждать, – отвечает Холган. – И для этого нам нужно напасть единой волной. Щитом к щиту.

– К тому же, – говорю. – Входить в деревню слишком опасно – нас просто окружат и перебьют. Мы сильнее, пока держим строй и прикрываем друга. Разбредёмся – тут же погибнем.

– Внимание! – кричит Саргот. – Двигаемся быстрее, чтобы напасть на Фаргар, пока они к этому не готовы!

Однако толпа реагирует иначе – замедляет темп, а затем и вовсе останавливается. Для старика оказалось внезапным открытием, что человек, критикующий их последние пару лет, не пользуется сильной популярностью.

– Я тут староста! – кричит. – Всех из деревни выгоню, если не будете слушаться!

Два года он кряхтел и брюзжал, старался отменить тренировки на стадионе, а когда они дали результат – произошло переобувание с переподвыподвертом. Теперь он делает вид – что всегда был ярым сторонником наращивания боевой мощи.

– Нам нужно напасть, – говорит. – Пока они сидят дома и занимаются своими делами, пока они не успели взять оружие и подготовиться. Только так у нас будет шанс.

Ходит сквозь толпу, переводит взгляд с одного на другого. Парни, девушки, все смотрят на него отстранённо, как на букашку, что жужжит и надоедает, но не может ничего сделать.

– Ингарет, – говорит. – Ты же взрослый человек, скажи им, чтобы одумались.

– Саргот, – отвечает самый старший воин. – Закрой свою коробку и уйди в сторону. Не мешай людям делать свою работу.

– Хотите сдохнуть – пожалуйста.

Староста теперь каждому из нас заглядывает в глаза.

– Слушайте этого сопляка, я не против. Пусть он приказывает, пусть всех вас заведёт в могилу. Идём на смерть, почему нет? Пошли.

Староста шагает вперёд с видом человека, живущего свой последний день. Готов кинуться на первую выставленную пику, лишь бы доказать мою неправоту.

– Экономим силы! – говорю. – Мы должны прийти свежими, а не измождёнными.

Двигаемся вперёд, вслед за разведчиками и за старостой. До Фаргара остаётся совсем ничего. Иду и думаю о том, что ещё не поздно повернуть назад. Если прямо сейчас направиться обратно в Дарграг, мы все до единого вернёмся домой.

Но какой от этого толк?

Десятки умерших сегодня – лучше, чем сотня в будущем.

Кровавый прагматизм в самом суровом его виде.

Взбираемся на пригорок и перед нами предстаёт Фаргар – гигантская деревня по сравнению с Дарграгом. Широкая, вытянутая, никакого частокола. Дома –