Педагогами и преподавателями бывшие царские генералы оказались талантливыми и щедро делились с учениками секретами и приемами русской контрразведки. Так что разрыва между поколениями контрразведчиков не произошло, а новая власть сумела взять на вооружение все лучшее, что было накоплено в этой службе.

Новое, нынешнее поколение контрразведчиков было ближе к земле, к реальной действительности, понимая, что за каждый прожитый день следует бороться. Это добавляло им оперативной смекалки.

— Куда шел провод?

— В сторону лесопосадки, — махнул рукой старший лейтенант. — Там было еще одиннадцать электродетонаторов, соединенных последовательно.

— А где была подрывная машинка?

— Около вон того сооружения, — показал рукой Свиридов в сторону кирпичного сарайчика, стоящего метрах в трехстах от них.

— Понятно, — безрадостно протянул Абакумов, — можно только представить, какой был бы взрыв, если бы они привели эту адскую машину в действие. Ладно, ступай, — отпустил он старшего лейтенанта.

Тот, четко развернувшись, отошел к группе офицеров, стоящих поодаль.

— Сооружение осмотрели? — спросил Абакумов у Маркова.

— Осмотрели. Оставлены следы. Отпечатки сапог, несколько окурков. Вполне распространенное курево — «Казбек». Ничего такого, что могло бы конкретно указать на диверсантов. И какие тут могут быть диверсанты за тысячи километров от линии фронта! В общем, все это очень странно…

— Район прочесали?

— Прочесывали, — ответил Марков. — Но пока ничего не обнаружили. Видно, они узнали, что заложенный фугас обнаружен, и немедленно ушли. Я вот что подумал, Виктор Семенович, во всей этой истории как-то много непонятного…

— Что тебя смущает?

— Самое первое, каким это образом террористам удалось подобраться к правительственной трассе, которая очень тщательно охраняется? Во-вторых, заряды заложены очень искусно и явно быстро. В-третьих, как им удалось так бесследно подойти и исчезнуть, что их даже никто не заметил? А между прочим, к этой акции они готовились довольно тщательно. Следы прерываются метров через двести на проселочной дороге. А на ней мы обнаружили следы протектора колес легковой машины.

— И что ты думаешь?

— Я представляю это дело так, они планировали взорвать машину Верховного и тут же уехать от места акции. На такую солидную подготовку и организацию способна только очень серьезная разведка.

— Не тяни, говори, что на уме, — раздраженно потребовал Абакумов. — Абвер? СД?

— Абвер сумел бы организовать что-нибудь похожее в пределах фронтовой полосы. Но Москва — это не фронт! Для подобной операции нужен значительный людской ресурс, базы, связи, информаторы… Многое нужно решать, так сказать, на ходу, — стал перечислять Марков. — Здесь нужно и доскональное знание местности. Обратите внимание, ведь заряд поставлен самым наивыгоднейшим образом, следовательно, минеры тщательно изучали рельеф местности, а на это тоже нужно время. Значит, это был кто-то из своих, кто не вызывает подозрений. Окажись здесь какой-нибудь человек со стороны, так он тотчас был бы нами задержан.

Абакумов согласно кивнул. Заряды на дороге были установлены действительно в идеальной точке. Дорога в этом месте сужалась, а кроме того, на этом участке трасса совершала петлю, и водитель просто обязан был сбрасывать на повороте скорость. Так что при направленном взрыве у людей, находящихся в салоне автомобиля, не будет ни одного шанса остаться в живых. А враги, что закладывали фугас, прекрасно ориентировались на местности и великолепно знали маршрут Верховного. Остается предположить только одно — акцию затеял кто-нибудь из очень близких, причем, если судить о качестве и скорости, с которой была произведена закладка фугаса, занимались ее подготовкой люди серьезные, прекрасно разбирающиеся в тонкостях минного дела и опытные в диверсионной работе.

Таких служб не так уж и много. Их можно просто сосчитать по пальцам.

Впрочем, нельзя было исключать и второго варианта. Немцы могли переправить в Москву опытных диверсантов, надежно законспирированных в столице.

В деле существовала еще одна странность. Сразу, как только стали строить эту кирпичную коробку, Виктор Семенович запретил строительство, заявив, что оно ведется вблизи правительственной трассы. Ведь за подобным строением может запросто укрыться отряд диверсантов и произвести интенсивный обстрел автоколонны.

Строительство прекратили, однако возведенную коробку почему-то сносить не стали.

А что, если к этому покушению причастен?.. Пришедшая мысль невольно бросила в жар. Абакумов даже обернулся, словно опасался, что кто-нибудь, стоящий за спиной, способен был докопаться до его тайных дум.

Но за его спиной никого не было.

Офицеры стояли на значительном расстоянии (чего же мозолить глаза начальству!), каждый занимался своим делом: оперативная группа фотографировала подрывную машинку, что-то колдовала с детонаторами. Несколько офицеров тщательно укладывали все детали в специально подготовленные ящики, остальные стояли в оцеплении.

— Я знаю только одну такую влиятельную контору, — помолчав, сказал Марков.

— Ты думаешь, что это сделал Берия? — спросил Абакумов, слегка понизив голос.

Взять бы, да и обратить вопрос в шутку, вот только сейчас не самый подходящий момент для веселья.

— Да, — неохотно ответил Марков.

Абакумов едва заметно улыбнулся. Значит, все-таки не один он такой сумасшедший. Хотя, если трезво подумать, то в устранении Хозяина Берия должен быть заинтересован как никто из ближайшего окружения Сталина. В последнее время Сталин к нему охладел, и Берия всерьез опасался, что в дальнейшем вообще могут обойтись без него. Кроме того, за Берией числились многие весьма серьезные провинности, которые не могло исправить даже время.

Четыре года назад близ Кунцевской дачи развернулось настоящее сражение. Группа, состоящая из двадцати человек в белых маскхалатах, атаковала дачу Сталина. По тому, как велись боевые действия, было понятно, что диверсанты прошли специальную подготовку. Действовали они смело, нагло, очень решительно. С первых же минут боя было понятно, что они прекрасно знакомы с планом местности и атаковали дачу в тех местах, где нападения не ожидали. И вообще, как позже показало тщательное расследование, они были прекрасно осведомлены обо всех слабостях обороны ближней дачи и старались атаковать именно в этих слабых местах.

Несмотря на внезапность атаки, прорваться на дачу Сталина диверсантам так и не удалось — оперативно отреагировала близлежащая часть, подтянув в район боя дополнительные подразделения. Но диверсанты сумели уйти так же неожиданно, как и появились, оставив на снегу десяток трупов. Потери охраны оказались более существенными — более тридцати убитыми! Как впоследствии оказалось, пули диверсантов были отравлены цианистым калием, и даже легкое ранение приводило к летальному исходу.