Я ничего не скажу! — гордо поднял тот голову.

— А и не надо, — улыбнулся я. — Мне прекрасно видно, кто врет, а кто нет.

Подошел к четвертому.

— Ты?

Тот промолчал.

— Ага, значит ты, — кивнул я. — Вот и замечательно.

Я ткнул пальцем в трех разоблаченных информаторов. К слову, парень от Бердышева сильно удивился, когда я его раскрыл.

— За территорию их, — приказал я Валере, — и пусть солдаты видят! Так сказать, коридор позора. Не жалейте этих… Даже говорить не хочу.

— Пошли! — рявкнул Валера, усилив голос энергией.

Те аж подпрыгнули на месте и смиренно потопали к казармам, собирать вещи.

— Так, а с вами, голубчики, что делать? — посмотрел на двух оставшихся. — Говорите…

Для пущего эффекта я зажег глаза красным светом и врубил ауру. Не сильно, но чтобы у них волосы встали дыбом.

— Меня могут убить! — произнес один из парней.

— Кажется, я уже говорил, что врать мне бесполезно… — и я подозвал двух гвардейцев. — Этого заприте-ка в карцере. Пусть сидит, пока не скажет, на кого работает.

Я посмотрел на него напоследок.

— И больше чтобы не врал. Валера не такой добрый.

Когда этого парня увели, я обратился к последнему.

— Ну! — требовательно сказал я.

— Я работал на князя Меладзе… — ответил парень.

— Вот это поворот! — улыбнулся я. — И кому же ты теперь докладываешь? Вроде, я убил и того, и другого!

— Ну… Теперь некому… — пожал он плечами.

— Ага. Понял. Но оставлять я тебя не буду. Ты сливал информацию, чтобы меня устранили, так что скажи спасибо, что можешь покинуть мое поместье на своих двоих, — ответил я и подозвал гвардейцев: — Этого туда же, в коридор позора.

А сам же я пошел в дом. Все это, конечно, хорошо — рассекретили людей, и все такое, но надо еще донести до одного человека, что такой фокус больше не пройдет.

— Лора, у тебя есть справочник?

— Обижаешь, — она появилась с толстой книгой в руках.

— Найди мне номер этого барона Девятова.

— Держи.

И у меня перед глазами забегали цифры.

* * *

Имение барона Девятова.

Юрий Михайлович спокойно наблюдал из окна, как его люди укладывали каменную дорожку через новый сад. Дальше сразу три садовника подстригали кусты в форме квадратов.

У границы территории виднелся небольшой завод по производству товаров для лошадей. Дела шли неплохо. И даже вернувшийся на рынок крупный конкурент Кузнецов несильно повлиял на заработок.

У барона имелись контракты с многими родами для обеспечения их конных гвардий всем необходимым: от подков до кормов. Плюс он предоставлял эксклюзивные условия для тех, кто покупал оптом.

Совсем недавно барон решил заняться разведением коней. А значит, в поместье его главного конкурента пришлось подселить информатора. Все же пока кони Кузнецова на порядок лучше и качественней. А самое главное дороже!

Но проблема в том, что новой прислуги, конюхов и рабочих они не набирали. Набор шел только среди гвардейцев. Даже в деревню, носившую странное название «Михайловка-сити» уже не попасть.

Так что гвардия оказалась единственной лазейкой к конкуренту. Пришлось отправить одного из лучших солдат, так как порог приема в гвардию Кузнецова был просто нереальным.

В итоге гвардейцу удалось попасть в ряды рода только с третьего раза и то случайно.

Барон вернулся в кресло, взял со стола чашку с чаем и отхлебнул.

— Ау! — чай оказался слишком горячим и барон обжег язык. — Гадство…

Но его ворчание нарушил звонок.

— Кто там? — поднял он трубку и небрежно спросил.

— Это Девятов? — раздался мужской голос в динамике.

— Да, кто спрашивает?

— Граф Кузнецов спрашивает, — и у Девятова побледнело лицо. — Я поймал твоего информатора, барон… Пока просто предупрежу, чтобы не было никаких обид. Если ты попробуешь еще раз ко мне кого-то подослать, я уничтожу все твои заводы. А их… О, всего десять штук! Но, конечно, сначала я объявляю тебе войну. Мы же этого не хотим?

— Не хотим… — послушно кивнул барон, как будто граф Кузнецов мог его видеть. И добавил совсем как ребенок: — Я больше так не буду.

— Вот и славно, — голос графа стал чуть веселее. — Ну, удачи…

— До свидания… — вежливо попрощался Девятов.

Еще сутки барон проторчал у себя в кабинете, боясь выйти, а его чай так и не был допит.

* * *

Ну вот, настроение немного приподнялось. Даже по голосу понятно, что тот барон в штаны наложил, когда услышал слово «война». Так что я его не услышу и не увижу, ну, например… никогда.

Теперь же, стоило поговорить с Валерой по поводу графа Бердышева. Заодно и посмотрю на то, как гонят ссаными тряпками пойманных информаторов.

И я уже спустился по лестнице, как из подвала вышел Ковальский весь испачканный в пыли и грязи.

Что же там он постоянно ковыряется? Может, спуститься и самому посмотреть?

— О, Михаил! — воскликнул Ковальский. — А я вас ищу!

— Правда? И по какому поводу?

— По поводу вот этого камня… — он показал на тот самый булыжник, который мы с Валерой и Элем смотрели утром.

Он так и остался на столике в гостиной.

— И что с ним?

— Я знаю, как он работает! — на лице Ковальского появилась маниакальная улыбка, что мне даже стало не посебе.

Глава 21

Сахалин не отпускает!

Казанский особняк рода Кутузовых.

20:31 вечера.

Марфа Андреевна Кутузова, одетая в пышное черное платье с корсетом, направлялась в свои покои после второго ужина. Да, она любила перекусить парочкой эклеров или профитролями перед сном. Быстрые углеводы помогали ей справиться с бессонницей. Вот такой парадокс. Да и за фигуру можно не беспокоиться — каждое утро она проводила тренировки по фехтованию, борьбе и прочим не женским штучкам. Плюс пара часов на тренажерах.

И об этом знало не так много людей. Все потому, что Марфа Андреевна любила всем говорить, что у нее от природы такая фигура, хоть и не без участия магии. И все верили. Да, вот так просто. А кто бы хотел поспорить с ней?

Особняк к вечеру пустел. Слуги уходили во флигель, так что после позднего ужина, кроме повара, который тоже собирался уходить, никого не было.