единственным техническим преимуществом «Объединенных сил» перед нами. Они были довольно капризными в использовании, результатом непростого компромисса мозгов, необходимых для создания оружия, способного поразить двигающиеся цели на расстоянии свыше миллиона километров, и сумасшедших денег для их производства. Наши перехватчики были не настолько хороши. Иногда нам удавалось попасть в цель, но обычно это происходило лишь в тех случаях, когда траектория движения ракеты представляла собой прямую линию. Если же ракетам для поражения цели нужно было облететь Цереру по дуге, то в дело вступала несовершенная система навигации, чрезвычайно уязвимая перед радиопомехами, которые создавали «Объединенные силы». Более того, пусковые установки «Объединенных сил» располагались прямо напротив наших, а между ними проходила линия фронта. Поэтому когда корабли противников оказывались в наиболее уязвимом положении, нам приходилось проводить сложные настройки для наведения ракет на цель, чтобы они все же поразили ее. Впрочем, наши ракеты попадали в цель нечасто.

Каким-то образом «Объединенным силам» удавалось справляться с этой задачей намного лучше нас. Несчетное число наших кораблей было сбито прямо над взлетно-посадочной площадкой, где их, по идее, должны были «защищать» планетоиды. Далеко не все попадания ракет были фатальными, и на этом основании мы пришли к выводу, что ракеты наших противников были оснащены бесконтактными датчиками присутствия объекта, которые выпускали множество небольших зарядов вместо одной огромной боеголовки; в этом плане они чем-то напоминали баллистические ракеты MIRV[7].

Генерал Эткинс беседовал с Чамберс, и я прислушался к их разговору.

– Мы выяснили, как головному офису удавалось производить все наше вооружение и при этом не допустить разглашения информации о войне, – говорил он.

Эткинс был наемником – военным, которого прислали сюда по контракту, чтобы выиграть войну. Но «Внешние пределы» лишь впустую потратили свои деньги, хотя ничего удивительного в этом не было. Эткинс оказался абсолютно некомпетентным, как, впрочем, и все мы. И все же мы отличались от него. В конце концов, мы не были профессиональными вояками, а он вроде как считался таковым. Он был одним из немногих «патриотов» среди нас, и мне кажется, его неудачи частично были связаны с тем потрясением, которое он испытал, осознав, что его войска не собирались устремляться в атаку на противника. После этого он много размышлял и время от времени производил на свет планы, требовавшие до идиотизма громадного риска, поэтому все его предложения немедленно отвергались. Я бы уже давным-давно прикончил его, но боялся, что на замену пришлют кого-нибудь менее сговорчивого.

– Индивидуальный инструмент для добычи урана, – сказал он, похлопывая по винтовке, висевшей у него на плече. Он единственный из офицеров никогда не расставался с оружием. – Хитрость состоит в том, что в скафандре довольно рискованно заниматься рытьем шахт, поэтому они сконструировали этот инструмент таким образом, чтобы мы могли соблюдать безопасную дистанцию и вскрывать породу, находясь на поверхности. Мы можем вырыть шахту в полкилометра глубиной, и когда все обломки породы спокойно осядут, мы живые и здоровые пойдем и соберем их. Ну а «Пара глаз» нам нужна для точности наведения.

Как бы ужасно это ни звучало, но все это было правдой. Мы в самом деле рыли траншеи на Церере, только не добывали там уран, мы в них умирали. «Пара глаз» действительно помогала нам улучшить точность наведения, но стреляли мы не в землю. Добыча урана шла в шахтах под землей, и занимались этим преимущественно машины. Эткинс сказал, что существовала и другая версия, согласно которой у нас возникли серьезные проблемы с горными машинами, в том числе это было связано с тем, что песок стал забиваться в подвижные детали, а также с трудностями использования их в безвоздушном пространстве. У нас и правда были такие проблемы, но мы все их давно решили.

– Неужели они не понимают, что со здешней гравитацией они просто выбрасывают деньги в трубу? – поинтересовалась Стэффорд. – После того как пули попадут в породу, осколки разлетятся очень далеко… по параболической траектории и приземлятся на значительном расстоянии от места, где роют шахту. Некоторые из этих обломков могут даже выйти на орбиту.

Эткинс посмотрел на нее со снисходительным видом.

– Это вам известно, потому что вы инженер, но у большинства людей нет инженерного образования. И для них такое объяснение вполне обоснованно. Однако вы правы. Еще до того, как весь подлог вскрылся, некоторые консерваторы стали выступать за использование более эффективных с точки зрения экономики методов. Компании приходилось искать способы для противодействия этим выпадам. Но, разумеется, сейчас это все осталось лишь в теории.

– А как же радиолокационные и ракетные установки?.. – Чамберс уже предвидела ответ на свой вопрос, но все равно задала его.

– Средства защиты от метеоритов, – усмехнулся Эткинс. – Чтобы отстреливать камни, которые полетят в наш завод.

Кажется, мы сбили один такой камень, хотя впоследствии ходило много споров о том, мог ли он в действительности что-либо повредить.

Вторым переговорщиком оказалась доктор Марджери Петерсен. Она была наполовину шведкой, наполовину – швейцаркой, и никто не мог усомниться в ее непредвзятости и стремлении к нейтралитету. Докторскую степень она получила в области политологии и обладала большим опытом улаживания вооруженных конфликтов, начиная еще с тех времен, когда они были намного проще, чем в нынешние дни. Ей было уже около восьмидесяти, но выглядела она как подросток. Меня это не особенно волновало, но тут, как говорится, уже дело вкуса.

Петерсен считала, что без особых сложностей сможет завершить нашу войну. Ужасно хотелось верить ее словам, однако меня мучили некоторые сомнения. Мне было интересно, удастся ли Церере обмануть ее так же, как она уже обманывала многих ее предшественников. Война вообще не должна была начинаться и уж тем более продолжаться в течение семи лет.

Однако она явно обладала даром убеждения.

– В первую очередь вы должны осознать, – сказала она нам, пока мы сидели в конференц-зале и ждали прибытия остальных делегатов, – что, переговорив с главами всех ваших корпораций, я узнала об их искреннем желании положить конец всем военным действиям. Те, кто начал их, уже выбыли из игры, а новые члены правления стремятся побыстрее все уладить и вернуться к своему бизнесу.

Мы ждали, пока придет группа, прибывшая на посадочную площадку «Объединенных сил». Там происходила похожая церемония, связанная с прилетом еще одного корабля ООН. Ряд наших сотрудников находились на их территории, а несколько их людей были у нас. Они выполняли роль посланцев доброй воли, а еще – заложников на случай, если что-то пошло бы не так. Прибытие на другую посадочную площадку носило символический характер, а выбор корабля, на котором предстояло путешествовать