– Мы думали, что первым актом войны будет флот целигеров, выдвигающийся на позиции, – негромко, мрачно сказал Том. – Однако им может стать и брошенная в окно зажигательная бомба.

Если на то пошло, первым актом войны была Баталия при Кеонге… а может, целигер, угнанный нами с Сухайлом с Рауаане… а может, ограбление лаборатории Фредерика Кембла, подстроенное маркизом Кэнланским… а может, и похищение блокнота Гаэтано Росси из погреба под резиденцией выштранского боярина, совершенное лично мной. Сколь далеко тянется эта цепочка? Какое из этих событий можно обвести кружком и сказать: вот с чего все началось?

Как бы там ни было, для государств война начнется в момент ее официального объявления. И не исключено, что воспламенившая запал искра окажется той же самой, из коей разгорелся пожар в Доме Драконов.

Мы прибыли сюда работать для нужд обороны, но в силу успехов, достигнутых кем-то другим, надобность в этом отпала. Мало этого: наши попытки продолжить работу, дабы отсрочить конфликт, вполне могли привести к обратному результату. Этого было довольно, чтобы заставить меня усомниться во всем, что мы делаем.

– Том… как вы полагаете, у нас может получиться? Ну, эта затея с разведением драконов.

Том прекратил тереть глаза и молча взглянул на меня. Кожа его загорела, насколько это возможно, однако так и оставалась не смуглой, а красной; белки глаз слегка налились кровью. С виду он казался невероятно усталым, да и я, пожалуй, выглядела не лучше. Нет, наша жизнь в Ахии особыми трудностями не отличалась – в Мулине во многих отношениях приходилось труднее, однако здесь работе не видно было конца. Сколько бы нового мы ни узнали, но ответа на основной вопрос, ради коего сюда и прибыли, до сих пор не нашли.

– В конечном счете – да, – медленно проговорил Том. – Так ли, иначе ли, а получится. Если не у нас, то у других. Только времени уйдет много.

По всей вероятности, годы. Научная работа подобного сорта – дело долгое: проверка гипотез и методов, оценка результатов, внесение поправок, новые эксперименты… Кое-что из этого можно было завершить за один репродуктивный сезон, но далеко не все.

– Я тут подумала о брачных полетах и роли температуры в процессе инкубации яиц. Что, если температура важна и при зачатии? Мы же знаем: брачный полет просто обязан резко поднимать температуру тела: такие физические нагрузки, да на такой жаре… Как известно, шишки некоторых видов сосны раскрываются и разбрасывают семена только во время лесных пожаров. Что, если и с драконами то же самое? Тогда как же разводить их без брачных полетов? Строить им гигантские духовые шкафы, чтоб грелись в свое удовольствие? Или… – чувствуя, что меня заносит, я прервала болтовню и покачала головой. – Слишком много вопросов. Можно провести здесь остаток жизни, а всех ответов так и не найти.

– Такова уж жизнь ученого. Всего на свете не узнать никогда, – со вздохом сказал Том, склонившись вперед, упершись локтями в колени и хрустнув пальцами. – Но… да, я вас понимаю. Значит, хотите все это бросить?

– Нет! – ответила я, да так горячо, что сама себе удивилась. Минуту назад я думала именно об этом, если не прямо, то косвенно, но стоило Тому задать вопрос – и колебаний как не бывало. – Просто интересно, когда мы сможем сказать, что сделали достаточно.

На этот вопрос ответа у Тома не имелось. Не было его и у меня, и мы еще долго сидели в молчании, прежде чем вновь взялись за работу.

* * *

Общее настроение в Дар аль-Таннанине заметно переменилось. Несмотря на все наше притворство, работа продолжалась вяло, без огонька, и это чувствовали все.

Трудно описать, как это сказалось на мне. Я по-прежнему каждый день работала с драконами, в том окружении, где меня, пусть не сразу, нехотя, однако ж признали достойным уважения ученым – все это прелести своей отнюдь не утратило. Однако в глубине души, где-то на подсознательном уровне, я начала сомневаться: может, и это, и все, чего уже удалось добиться, – зря? Сколько ни тверди себе о горах, и о восхождении на оные, и о ценности видов с середины склона, даже если не достигнешь пика, я-то приехала сюда, чтоб одолеть гору целиком, от подножия до вершины, и перспектива вынужденного отказа от этой цели обескураживала.

Мы просто не сознавали, сколь высок этот пик и сколь круты его склоны. Когда мы прибыли в Ахию, Эндрю сказал, что на нас возлагают большие надежды, считают, что наша непревзойденная квалификация ученых превозможет проблему, пусть даже весь мир безуспешно бьется над ней не первую тысячу лет. Однако разводить в неволе крупных хищников – вообще дело нелегкое, а уж драконов – тем более. Сколько же лет я готова потратить на поиск решения?

Однажды вечером, уткнувшись взглядом в чистый бумажный лист, я надолго задумалась, что написать Джейку. Вскоре у сына начинались летние каникулы, и он хотел провести их здесь, со мной. Будет ли этот приезд его единственным шансом увидеть Ахию до того, как мне придется ее покинуть? А может, напротив – подтверждением тому, что мне здесь еще жить и жить?

Решение зависело не от меня: со временем новости о синтезе станут общеизвестны, и после этого необходимость содержать нас здесь отпадет окончательно.

Я еще не успела переодеться ко сну. Час был поздним, а наутро мне, как всегда, предстояло подняться ни свет ни заря, однако я встала из-за стола и отправилась прогуляться по поместью.

Территорию по-прежнему патрулировали, хотя предводитель йеланцев, вне всяких сомнений, погиб в зубах Эсклина. Я приветственно кивнула встречному часовому. В ответ он, к немалому моему удивлению, спросил:

– У вас все в порядке, кавалерственная дама Изабелла? Что-то вам с мистером Уикером сегодня не спится.

– Значит, и Том не спит? – сказала я. – Не знаете, где его можно найти?

Солдат направил меня к ямам, где содержались взрослые драконы. Придя туда, я увидела Тома, стоявшего у одной из них, опершись на ограждение и поставив ногу на его нижний прут. Услышав шаги, он оглянулся, и, судя по всему, ничуть не удивился моему появлению.

– Мне кое-что пришло в голову, – сказал он.

– И мне, – откликнулась я, встав рядом с ним у ограды. – Но давайте начнем с ваших мыслей.

– «Василиск», – коротко пояснил Том. – Мы сумели проделать это путешествие без всякой поддержки Короны.

Друг друга мы знали так давно, что я не могла не догадаться, куда направлены его мысли.

– Путешествие на ограниченный срок и долговременный исследовательский проект – вещи несколько разные.

– Верно. Однако ничего невозможного тут нет.

Говорил Том негромко: совсем рядом, в пещерке на дне ямы, виднелся темный силуэт спящей Квинты, и нам вовсе не хотелось ее потревожить.

– Вдвоем, – продолжал он, – мы, вы и я, состоим в переписке почти со всеми драконоведами Антиопы, а с некоторыми и дружим. Конечно, сейчас вмешательство посторонних военным придется не по нутру – пока что проект курируют они. Но когда они утратят к нему интерес…