Очнулись от бесконечной круговерти, когда отец принёс известие, что в честь Перехода года император организует бал-маскарад. Желающие посетить его должны предварительно записаться, и Ротмир приглашает Элеонору отдохнуть от рутины и так сказать расслабиться.

— Подождите, а Переход года, это что? Новый Год? — влезла я в их разговор.

— Да, — улыбнулся отец, — наступает следующий 237год.

— А снег? — решила разузнать побольше о мире, пока предоставляется возможность.

На меня посмотрели с подозрением.

— Где ты раньше жила? — поинтересовалась с опасением Элеонора. — Если элементарного не знаешь.

— Я же Вам говорила, что очнувшись на алтаре в лесу, поняла, что многое не помню.

— Да, это объясняет некоторые моменты, — согласилась она. — Снег же, лежит в отдельных областях Империи, — протянула женщина, глядя на меня. — За Мёртвым лесом, в горах, — закончила резко.

— О-о-о, — не зная, что сказать, застыла я в удивлении.

(Мой лес — граница? Узнать бы, чего).

— Так откуда ты про снег знаешь? — допытывалась мать.

(Не понимаю. У неё сегодня что? Плохое настроение? Или праздники начались? Вгрызлась в хребет и не отпускает. Психует, что прервала разговор с мужем? И он молчит, притих).

— Помню, как игралась с ним, каталась на санках, — пришлось всё же ответить, а то пауза слишком затянулась.

— Так ты оттуда? Из-за Леса? — шокировано прошептала Элеонора.

— Не знаю. А что не так?

Родители как-то стушевались, притупили глазки и замолчали.

— Да говорите же! — нетерпеливо подталкивала к раскрытию тайны.

— Не шуми, — сжалился Ротмир. — Ничего страшного там нет. Поговаривают, что за ним проживают потомки богов.

— Ха-ха-ха. Бред. Какие потомки? Тропа есть. Обозы ходят. Торговля налажена.

— Так говорят люди, видевшие жителей Залесья, — пожал плечами отец.

(Ух, ты ж, божечки. Сто процентов такие же сказки ходят и про этот край. Детский сад какой-то).

— Ладно, — решила я закруглить эту тему, пока не начали копать глубже. — Получается, что здесь климат теплее, и снега не бывает. А бал это хорошо. Всё работа, работа. Мы тоже хотим развеяться. Правда, Дарина? — спросила подошедшую сестру, втягивая в диалог. — Как белки в колесе бегаем!

— Бал? Мы пойдём на бал? — с надеждой, неверяще пробормотала сестра.

— Конечно вы с нами, девочки, — со вздохом улыбнулась мама. — Но мальчикам рано, они остаются с няней.

— Это будет мой первый бал, — со слезами в глазах, прошептала Даша.

— И мой тоже, — почему-то с грустью в голосе, поддержала я разговор.

Сестричка выплёскивала восторг, у Элеоноры в глазах плескалась влага. Мне же представилась толпа народа в душном помещении. Сомнительного качества музыка и не изученные танцы. Но на безрыбье, как говориться и рак — рыба. Придётся приобщаться к здешней «богеме» и вливаться в общество. Раз хочу полноценно жить в этом мире.

С этого дня к нам зачастили портнихи.

Оказывается, здесь маскарад означал всего лишь наличие на лице кусочка материи, и не более. Женщины наряжались в модные платья, исключение составляли лишь девушки, которые обязательно должны быть в белом. Это что? В свои тридцать с хвостиком на Новый год я буду снежинкой? Никогда! Даже снежная королева меня не устраивает. Металась я по своей комнате, кляня всех подряд с этими правилами и рамками. Сестра вольготно расположилась на моей кровати и впитывала новые слова, как губка.

— Нет! Меня никто не знает, я буду в маске! Кто будет проверять, девица я там или нет? Они совсем сдурели!

Даша прыснула в кулак. Ей то что. Сама идея пойти на бал, и она на седьмом небе. Положено в белом, значит в белом.

Швеи уже вовсю занимались их платьями и отцовым костюмом, а я никак не могла решиться.

— Всё! Была, не была. Никто меня не остановит. Я пойду в зелёном и точка! Да, — встав напротив зеркала в героической позе, вполоборота, правая нога вперёд, руки в боки. — Трепещите! Ядовитый плющ идёт! Ха-ха-ха, — рассмеялась голосом тёмного властелина.

Как ни отговаривали меня все, была сама непреклонность и не сдавалась. Они что, по головам считать будут, мол, пятнадцать дочерей заявлено, значит, белых платьев будет столько же? Это уже полнейший маразм.

И вот настал день бала. Все нервничали и не могли скрыть этого. Глядя в зеркало, как заплетают и укладывают волосы сестры искусные руки нашей горничной Лерин, я видела нежнейший цветок, расцвет женственности. Белая воздушная юбка из множества слоёв ткани прекрасно гармонировала с вышитым золотом корсетом. В волосах, казалось хаотично запутались мириады нитей с кристаллами. Образ Даши дополняли мягкие кожаные туфли с золотой сеткой, браслеты на обеих руках и огромное ожерелье с бриллиантами, которое скрывало почти всю грудь. Диадема на голову и… настоящая королева. Да, сегодня она будет блистать. На её фоне, я, в своём зеленом, выгляжу как побирушка. Хотя и юбка такая же пышная, корсет с вышитыми растениями, узкие рукава искрятся от мельчайших драгоценностей. Украшения так же не уступают сестре, с одним лишь отличием, все мои камни — изумруды.

Сестру бил озноб, страх перед неизвестностью, ужас непринятия и неодобрения плескался в глазах. Искусав все губы, перешла к заламыванию пальцев. Если так и дальше будет продолжаться, то в зал войдёт нервное существо, накрутившее себя и шарахающееся от всех подряд.

Подойдя к ней вплотную и встав за спиной, взяла за плечи.

— Посмотри на себя. Какая ты красивая. Да там все побьются в желании подойти и пообщаться, познакомиться. Узнать, кто же скрывается за этой маской? Ведь, заявляя своим платьем, что невинна, даешь надежду молодым людям, стремящимся жениться.

— Какую надежду? — прошептала сестра, заворожено глядя на себя в зеркало.

— Завоевать, узнать, набиться в ухажёры, сделать своей, наконец.

Даша охнув, округлила глаза.

— Правда?

— Конечно, ты же красотка. Нежнейший цветок. Да будь я мужчиной, давно бы украла и заперла в замке, — пела я дифирамбы, добавляя уверенности девушке.

Она слегка улыбнулась, рассматривая себя в зеркало.

Свои волосы я попросила собрать в конский хвост. Изумруды — в уши, и мы готовы.

Отец выбрал неизменный черный, мать — бордо. Я заметила, что все оттенки этого цвета ей нравятся. Наши маски представляли собой саму изысканность. У сестры широкое плотное кружево, под которым «скрывалась» половина лица. С Ротмира я смеялась долго. Он взял отрез черной ткани с двумя прорезями и повязал её на голову, наподобие спущенной косынки, закрывая не только глаза, но и уши с носом. Весь верх по переносицу был скрыт. На голову — шляпу. Если б не телосложение кузнеца, был бы вылитый Зорро. Элеонора — что-то из бархата, похожее на крылья бабочки. Тоже неплохо. Такое объёмное сооружение полностью скрывает почти всё,