дотянуться до него, впитать ауру мужественности, непоколебимости. Раствориться без остатка в мужчине.

Внутри меня боролись два желания: одно хотело поговорить, прикоснуться, убедиться, что случившееся месяцы назад не было сном, навеянным сознанием, второе запрещало приближаться к мужчине, раскрывать инкогнито.

Розочки поймали моё метание и заинтересовались. Маркус, а это был точно он, хоть и в маске на всё лицо, уверенно вёл в танце свою партнёршу. Помню этот разворот плеч, чёткие шаги и тёмную, завораживающую бездну, словно произошедшее между нами случилось лишь вчера. Вот он наклонился к девушке в розовом, та призывно улыбнулась, представив свои прелести на обозрение чуть ли не всем присутствующим. Из моего горла вырвалось тихое рычание. Даша обернулась, недоумённо подняв брови, проследила за моим взглядом.

— Кто это? Ты их знаешь?

— Нет. Немного, — поправилась, осознавая, что являюсь для сестры раскрытой книгой, и мои эмоции она может улавливать на расстоянии, как и я её. Поэтому явную ложь она вычислит на раз.

— И? — ждала продолжения Дарина.

— Его зовут Маркус и они любовники, — со вздохом, выдавила из себя ещё несколько фраз. — Больше я ничего не знаю.

— Да, не много, а почему такая реакция? — начала она копать дальше.

— Нравится он мне, — сквозь зубы пришлось признаться.

— Правда? — восхищенно охнула сестра, посмотрев в мои глаза.

— Да, — сморщилась я, словно съела лимон. — Просто рассказывать не хотелось. Давай это оставим между нами и не будем больше сегодня о нём говорить, — с надеждой в голосе закончила.

— Хорошо, — беспечно отозвалась сестра. — Посмотри, а та девушка в розовом, пока её партнёр не видит, поглядывает на других, — ошеломила меня своей наблюдательностью Дашуня.

Конечно, я ведь на Маркуса больше смотрела, а она ничего особенного не увидев в мужчине, переключилась на партнёршу.

— Интересно, почему эти молодые люди выбрали себе одинаковые маски, — продолжала рассматривать кого-то сестрёнка.

— Какие? — не поняла о ком идёт речь.

— Ну, те, на которых отвлекается подружка. Да и сама вся такая воздушно розовая и вдруг лаконично белая маска. Я бы ещё поняла, если вышивка присутствовала на ней, но нет. Странно. Не хватило розового кружева? Ни за что не поверю, — рассуждала она вслух. — О, а вон ещё один такой же. И ещё.

Теперь уже и я оторвалась от предмета своих мечтаний и обратила внимание на странные сходства в предметах одежды. Ведь так не бывает, если костюм весь зелёный, а маска вдруг белая. Ладно, со светлыми, внатяжку кое-как можно, но с тёмными цветами, это уже перебор. Хотя у меня тоже зелёное с красным, стою же и не краснею. (Ха-ха-ха. Каламбур). Главное правильно обосновать. Может и у них есть какая-то причина, а я тут со своей паранойей уже и заговор придумала. Ещё и это тело в розовом рядом с Маркусом отирается. Помнится, что в прошлый раз души я там так и не обнаружила.

Музыка закончилась и подошли родители довольные и счастливые, странности отошли на второй план. Мало ли у кого какие тараканы в голове.

— Как у вас дела, никто не докучал вниманием? — весело пропела мама.

— Подходила парочка смельчаков, но быстро испарилась.

— А что так?

— Не выдержали моего искромётного юмора, — устало отчиталась я.

Элеонора хихикнула.

«Похоже они подходили к напиткам», — пришло от Даши.

«Читаешь мои мысли сестрёнка».

Дарина, на это, улыбнулась во все тридцать два, поворачиваясь ко мне, но вдруг её улыбка завяла.

«Что случилось?»

«К нам опять идут».

«Где?» — повернув свою голову налево, увидела незабываемое зрелище.

Двое: инь и янь, чёрный и белый, продвигались, в нашем направлении, синхронно, как ледокол, рассекая толпу на две части. Некоторые дамы, со стороны блондина даже пытались присесть в реверансе, показать, так сказать товар лицом (читай бюстом).

«Это, то о чём я думаю?» — со страхом пришло от сестры.

«Похоже сам Император. Но Маркус? Что он рядом с ним делает?»

Наше молчание наконец заметили родители и проследили за взглядами. Ротмир тихо выругался. Как я его понимаю.

— Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь, — процитировала фразу из прошлого.

— Мы не умеем танцевать, — пискнула Дашуня, обозначая размер дерьма, в которое можем вляпаться, отказав сейчас этим двоим.

— А Властитель нацелился на тебя, как пить дать, — подлила и я масла в огонь.

Ротмир не смог сдержаться и опять перешел на исконный Имперский.

— Что делать? — Элеонора не скрывала своей паники.

— Чёрненького могу взять на себя, — придумывая удобоваримый выход. — Дашу может увести якобы танцевать Ротмир. А маме достаётся Император. Можно и потанцевать и повосхищаться великолепием дворца. Включить недалёкую блондинку, которая без ума от бала, — крутились шестерёнки в моей голове, лихорадочно ища выход. — Но не будет ли это слишком нагло, сбежать из-под его носа? И как это сделать гладко?

— Я не смогу болтать и играть с Императором, — горестно, со слезами на глазах, застонала Элеонора.

— Дорогая, может попробуешь? — попытался уговорить её отец. — У тебя же больше опыта общения со светлыми, а Дашуня вообще со страха в обморок упадёт.

— А это идея. Только не обморок, а травма, вывих лодыжки, — возбуждённо повернулась к сестре. — Принимаешь приглашение, премило краснеешь, и во время продвижения к центру зала, охаешь и заваливаешься прямо на него. Поняла?

Дарина закивала, предвкушая маленькое приключение.

— А вдруг лекаря вызовут, и он определит ложь, — испугалась мама.

— А сестричка специально неправильно ножку поставит, и немножко потерпит ради спокойствия семьи.

— Всё, поняла, они уже близко, улыбаемся, а то лица у вас, словно что-то замышляете, — тихонько прошептала Дашенька и рассмеялась.

— Светлого вечера, — поздоровались подошедшие.

Язык чесался ляпнуть: «И вам не хворать», — но сдержалась.

— Тихой ночи, — пробасил Ротмир.

(Что это за приветствие такое, первый раз слышу. На шифровку похоже. Сколько я ещё не знаю тонкостей?)

— Разрешите пригласить самый прекрасный цветок в зале на следующий танец, — взял слово блондин.

(Это он сказал зря! Захотелось пошалить). Видимо отец подумал о том же и наши фразы прозвучали одновременно.

— Дорогая, — повернув голову к матери, предлагая принять приглашение. — Я тебя отпускаю насладиться танцем, — с лукавой улыбкой закончил.

— Я согласна, — выпятив грудь, сделала я шаг вперёд.

Эти глаза надо было видеть, мешанина из недоумения, шока, сомнения. И последовавшее замешательство с отвисшей челюстью монарха.

Молчание затягивалось. Дашуня спряталась за мной. Элеонора не спешила принимать приглашение.

— Вы хотите сказать, что не я самый прекрасный цветок этого вечера? — наклонясь к мужчинам, томно прошептала я. — Да я единственный цветочек в зале! — продолжала фарс.

— Простите, но приглашение на танец касалось не Вас, — тактично произнёс отошедший от шока мужчина.

— Жаль. А