– Да, – спокойно ответила Рина. – А что, ты против?

Первым порывом Анселя было сказать «да!». Он не хотел, чтобы над Мией – его Мией! – ставили какие-то сомнительные, непроверенные эксперименты…

Юноша перевел взгляд на монкула. Каждый раз в первые секунды он не видел в этом бледном, безволосом, безжизненном существе Мию. Но уже через несколько мгновений узнавал знакомые черты и раз за разом испытывал короткое мгновение отчаянной надежды и безнадежного отчаяния.

Не сумев удержаться, Ансель подошел к монкулу… к Мие. Встал прямо перед ней, попытался поймать ее пустой взгляд. Безуспешно. Попытался взять за руку. Холодная ладонь безжизненно выскальзывала из его руки, ни намека на пожатие, ни даже легкое дрожание пальцев. Попытался едва слышно позвать по имени. Надеясь – вопреки всякой логике, вопреки здравому смыслу, – что, как в красивых книжках, любовь окажется сильнее и преодолеет все на свете…

Мия не реагировала. Стоявшее перед Анселем существо казалось оболочкой, на которой остался отпечаток Мии, пустым домом, в котором она когда-то обитала. И возможно, куда могла бы вернуться…

– А если будут побочные эффекты? – тихо спросил Ан-сель, не отводя глаз от застывшего лица монкула. – Если они окажутся необратимыми?

– С учетом того, что Мия приговорена к пожизненному, она уже в необратимом состоянии, – заметила Рина, даже не пытаясь смягчить свои слова. – Что бы мы с ней ни сделали, хуже уже не будет.

«А вот лучше – может быть». Вслух эти слова не прозвучали, но Ансель их прекрасно услышал.

– И когда вы собираетесь…

– Прямо сейчас, – тут же откликнулась Рина. – Не вижу смысла откладывать. Чем скорее сделаем, тем скорее узнаем результат.

– Я не буду смотреть – сказал Ансель и с трудом отвел взгляд от лица монкула… Мии.

«Я не смогу смотреть» – вот что на самом деле хотел сказать он.

– В этом и нет никакой необходимости. Просто возвращайся завтра, чтобы оценить результат.

– Это займет так много времени?

– Как минимум – всю ночь. А может, и дольше.

Ансель молча кивнул и вышел. Он почему-то не мог избавиться от ощущения, будто только что предал Мию.

Снова.

Сначала мыслями о Нике, а сейчас тем, что позволил ставить над ней эксперимент.

* * *

Помещения, где хранили монкулов в то время, когда их не использовали, назывались складами, и это наименование всегда коробило Тайрека. На складе хранят вещи, не людей. И то, что монкулов содержали в складах, словно подводило итог: эти существа – не люди.

В Сирионе было в общей сложности двенадцать складов, и Вивьен намеревалась посетить все – и как можно скорее; монкулы пропадали и прежде, но в последние дни высшее руководство министерства внезапно сильно обеспокоилось этим фактом и потребовало немедленных действий.

Начать инспекцию мадам рей Старк решила со второго южного склада, где была самая малочисленная охрана. Однако проверку, намеченную на утро, пришлось отложить: жандармы привели подпольных изготовителей свистков, позволяющих управлять монкулами. Технология изготовления этих свистков держалась в строгой тайне, подпольное производство каралось законом и обращением в монкула на срок не менее семи лет. Однако несмотря на все усилия, свистки продолжали производить и продавать тем, кто крал монкулов и использовал их в своих личных целях.

Проводить допрос лично Вивьен не захотела, поручила одной из своих заместительниц, сама же устроилась в углу тесного помещения и внимательно наблюдала за тем, как от преступницы пытаются получить чистосердечное признание и сведения о том, откуда у нее технология и кому именно она продает эти свистки.

Едва только допрос закончился, как жандармы привели суетливого пожилого джентльмена, который уверял, что якобы лично видел однажды ночью монкула, разгуливающего по городу и ведущего себя совершенно свободно, словно обычный человек.

– Я даже не сразу понял, что он монкул! – прижимал руки к груди джентльмен. – Тот шел по улице, словно торопился домой. А когда показался мобиль Жандармерии, он спрятался в тени между домами и вышел, только когда тот проехал мимо. И вообще он даже нос чесал! А монкулы ничего никогда себе не чешут! – закончил он свою речь победным аргументом и торжествующе оглядел слушателей.

– А не померещилось ли ему все это? – с сомнением заметила Вивьен позже. – Увидел лысого человека в рабочем балахоне, вот и решил, что это монкул. Или, может, начитался бульварной прессы, там часто пишут подобные небылицы.

Однако откидывать версии только потому, что они казались ей сомнительными, Вивьен не торопилась и позвала портретиста. Через каких-то полчаса тот уже показывал набросок, составленный по описаниям свидетеля: молодой юноша с очень худым лицом, длинным носом и глазами чуть навыкате. Лысой головой, отсутствием щетины, бровей и ресниц он и впрямь походил на монкула, только взгляд был живым, настороженным…

Распорядившись запереть подпольного производителя свистков для монкулов, отпустить свидетеля, а набросок портретиста раскопировать и распространить по всем отделениями Жандармерии, мадам рей Старк покинула министерство и отправилась на инспекцию только вечером. Тайрек, разумеется, поехал с ней; теперь он постоянно был рядом.

Второй южный склад больше походил на барак – длинное, приземистое кирпичное здание с плоской крышей и редкими крохотными окнами. Земля вокруг него была начисто вытоптана сотнями ног, по периметру шла колючая проволока. Позади барака возвышалась деревянная смотровая башня с кабинкой наверху, в которой сидели вооруженные охранницы и наблюдали за территорией.

Даже если бы Тайрек не знал, что здесь находится склад монкулов, он бы все равно предпочел обойти это место стороной – от него так и веяло унынием.

Мадам рей Старк встретили две дамы с суровыми лицами и резкими манерами, начальница склада и ее заместительница; на груди у каждой висел свисток, на поясе – револьвер. Они были вежливы, но не нужно было обладать способностью читать мысли, чтобы понять – визитом представительницы Министерства труда они были недовольны, можно даже сказать – оскорблены. Ведя Вивьен по территории и объясняя, как тщательно осуществляется охрана, дамы четко давали понять, хоть и не говорили этого напрямую, что у них просто не может быть утечек.

– Наблюдение ведется круглосуточно, – рассказывала начальница. – Все охранницы вооружены. У всех – по свистку, у начальников смен – второй свисток, повышенной мощности. Когда монкулы работают на местах, ни один из них ни на мгновение не остается без присмотра. Поголовье монкулов пересчитывается каждый раз перед началом смены и по ее окончании. Пройдемте, сами посмотрите! – предложила дама и пригласила Вивьен на склад. – Наша смена как раз закончилась, сейчас сами увидите, как тщательно мы проводим учет.

Войдя внутрь приземистого строения, Тайрек невольно содрогнулся. Плохо освещенное, с голыми стенами и утоптанным земляным полом, оно было абсолютно пустым и разделялось на две части низкой оградой с узкими воротами. Все вокруг было серым – и стены, и свет, и робы монкулов, и их лица, и форма охранниц. Вивьен в своем модном, приталенном зеленом пальто выделялась ярким пятном – жизнерадостным и неуместным.