Но воин должен быть готов принимать сложные решения. Если все сложится удачно, она вернется сюда, но уже осознанно. С официальным визитом, предложением дружбы между их народами. Ренэйст уверена – Танальдиз ей не откажет.

– Нужно сказать девушкам, чтобы они снова закрыли дверь. Но как они поймут, что могут выйти, если неизвестно, кто из стражников желает им зла?

Радомир смотрит через ее плечо, рассматривая испуганных, заплаканных девушек, что продолжают жаться друг к другу, и становится ему ужасно тоскливо. Такие юные, вряд ли многим старше, чем они с Ренэйст. Он зло сплевывает на пол, после чего говорит громко, зная, что среди наложниц есть солнцерожденные:

– Закройте дверь и не открывайте ее до тех пор, пока не придет Касим. Лишь только когда заслышите его голос – сможете выйти. Вам ясно?

Одна из наложниц повторяет его слова другим, чтобы каждая поняла, чего им следует ожидать, после чего они нескладно кивают головами. Ренэйст выходит за порог, чувствуя, как ступни ее тут же становятся грязными от крови и сажи, и двери гарема закрываются за их спинами. Они смотрят друг другу в глаза, и она тихо произносит:

– Спасибо, что пришел за мной.

Радомир демонстрирует ей след, оставшийся от ритуала, и отвечает насмешливо:

– В отличие от тебя, для меня это что-то да значит. Идем.

Пробраться к казармам сквозь хаос, творящийся во дворце, оказывается не так уж и просто. Чтобы Ренэйст поспевала за ним, Радомиру приходится крепко взять ее за руку, почти наверняка причиняя ей боль своей хваткой. Луннорожденная молчит упрямо, продолжает следовать за ним, и потому он не обращает на это никакого внимания.

Основное сражение уже перешло со двора на верхние этажи дворца, и им удается пробраться вниз, никого не встретив на своем пути. Радомир замечает впереди тех самых груженых лошадей, которых велел оставить для них Касим, и с шага переходит на бег, таща Ренэйст за собой. Они размыкают руки, и луннорожденная припадает к покатому боку лошади, дыша тяжело и стараясь хоть немного прийти в себя после всего произошедшего. Обернувшись через плечо, сквозь падающие на лицо волосы, все еще частично заплетенные в сложную прическу, смотрит она на золотые купола Алтын-Куле, охваченные пламенем. Эта часть дворца стоит лицом к звездному небу, и огонь в ночи смотрится особенно ярко. Кажется, горит та часть дворца, что отведена для султана.

Они ли виноваты в том, что произошло?

– Ренэйст, – окликает ее Радомир, уже стоящий на пороге казарм, – иди сюда. Здесь мы сможем взять одежду и оружие. Быстрее, нам нужно торопиться.

Она и сама понимает, что им следует поторопиться. Пройдя внутрь, Белолунная осматривает ровные ряды доспехов, после чего, абсолютно не стыдясь Радомира, снимает с себя остатки порванного платья, позволяя тем упасть к своим ногам. Переступив через воздушные тряпки, Ренэйст хватает легкие штаны, достающие до колена и не прилегающие к телу, следом за тем надевая на себя тонкую рубаху без рукавов. Поверх нее – плотный кожаный жилет, играющий роль некого доспеха, а следом и сапоги, полностью закрывающие обнаженные ноги. Она оббегает все помещение, да только нигде не может найти ни лук, ни стрелы. Рыча от разочарования, Волчица хватает первый попавшийся под руку меч, цепляя его к своему поясу. Одежда эта непривычна, местами болтается, ведь рассчитана на мужчину, но, выбирая между нею и платьем, в котором Ренэйст была до этого, ее выбор весьма очевиден.

К тому моменту, когда она переодевается, и сам Радомир уже полностью собран. Одежда на нем равно такая же, разве что сидит лучше, да и меч солнцерожденный выбирает похожий. Проходя мимо, Ренэйст толкает его в плечо, призывая его следовать за собой, и, выскочив на порог, вновь устремляет взор на охваченный пламенем дворец. Зрелище это пугает и завораживает так же, как и поселения солнцерожденных, которые жгли они во время своего набега.

Сейчас время то кажется таким далеким, словно бы давно забытым сном. Сложно поверить в то, что когда-то оно существовало.

– Ты знаешь, куда нам следует держать путь?

Обернувшись, Ренэйст смотрит на вставшего подле нее Радомира. Вновь устремив взгляд к той части небосвода, на которой пляшет вечная Ночь, указывает ладонью на определенное скопление звезд.

– Видишь? Это созвездие называется Большая Телега. Нам нужно держаться его для того, чтобы добраться до моих берегов. Танальдиз рассказывала мне, что по ту сторону пустыни есть другой город, и соединяет их Золотая Дорога. Может, там сможем мы найти лодку. Даже если не так это, у нас сейчас нет другого выбора, кроме как держать туда свой путь.

Радомир кивает; у них действительно нет иного выбора. Потому, подойдя к одной из лошадей, он неловко взбирается в седло. Наблюдая за Ренэйст, повторяет ведун за ней, перехватывая поводья и решив, что вполне сможет наловчиться уже в процессе. У них времени нет для того, чтобы учиться, уж лучше воспользоваться и сбежать, пока их не спохватились. Ренэйст дергает поводья, лошадь ее едва ли не встает на дыбы, а после бросается прочь, взметая за собой облако пыли. Ведун действует не столь резво, да только кажется ему, что причиной того, что она трогается с места, является вовсе не он – увидев, как одна лошадь бросается прочь, другая следует за ней без каких-либо просьб, стремясь убраться как можно дальше от огня.

Радомир и сам этого хочет. Крепче стиснув поводья в руках, он практически припадает грудью к лошадиной шее. Он уже чувствует сладкий вкус долгожданной свободы.

Стоя на балконе в покоях султана, облаченная в окровавленное платье Танальдиз провожает беглецов долгим взглядом, нежно качая отрубленную голову брата в колыбели своих рук.