первом, ни во втором случае у меня не было мотива для совершения убийства. – Лиза победно взглянула на Виктора. – Этот гипотетический джентльмен пенсионного возраста обязательно задал бы самый древний в юриспруденции, но до сих пор самый модный, – она усмехнулась, – сакраментальный вопрос: кому выгодно? И довольно быстро пришел бы к ответу: кому угодно, только не ей, не госпоже Леонтьевой!

В ответ Виктор неожиданно улыбнулся.

– Он называл бы тебя не госпожой, а гражданкой, и объяснил бы тебе, что кроме жажды наживы миром правит «бремя страстей человеческих». Порой в изящном женском теле может клокотать настоящий Везувий. Ты заявила, что у тебя не было мотива для совершения преступлений. Позволь представить мнение стороннего, скажем так, наблюдателя.

Переведя хриплое дыхание, Лиза официальным тоном заявила:

– Готова выслушать.

И тогда Брасов начал в духе проповедника:

– Георгий Зимин был скуп и стар. Тебе хотелось избавиться от него.

– Для этого достаточно было распрощаться!

– О нет. Пожилые люди так легко не отпускают своих любовниц. Он стал бы предпринимать меры. Вполне возможно, что использовал бы какой-то компромат, – хотя бы подсказку насчет тебя Туманову – и ты лучше всех знала и понимала это. Не так ли?

– Допустим.

– Перейдем к Туманову?

– Валяй.

– А тут уж, – Виктор широко развел руками, – у тебя настолько явный мотив, что даже неудобно пояснять.

– А ты перешагни через неудобство! – задорно посоветовала она.

– Все свои помыслы, связанные с радужным будущим, ты сосредоточила на господине Туманове.

– Да уж, – ехидно согласилась Лиза, – без него мне и белый свет был не мил. – Закатив глаза, она скороговоркой прошептала: – Господи, прости меня, грешную, что я так о покойнике.

– Между тем господин Туманов предпочел госпожу Пригову.

Снисходительно усмехнувшись, Леонтьева подалась вперед и пояснила ему, как неразумному ребенку:

– Он предпочел не конкретную леди со всеми ее неоспоримыми достоинствами, а кругленький банковский счет. И любой из вас, кстати, поступил бы точно также!

– Насчет последнего – не вполне согласен! – Виктор сверкнул на нее горячими глазами. – А к первому мнению – присоединяюсь. Ну так как? – Откинулся на спинку кресла. – Я привел подходящие мотивы? И это, кстати, то, что лежит на самой поверхности.

Кокетливо покачав ногой в изящной итальянской босоножке, Лиза процедила:

– Допустим, я согласна с приведенными тобой доводами, хотя, признаюсь, не так уж они оригинальны. Но как технически я смогла бы осуществить первое убийство? Насчет второго пока умолчим – там проще. А вот первое?

– Проще простого! Кого-то наняла! – Выражение лица Брасова стало серьезным и сосредоточенным. – Я чувствую в этих делах присутствие женщины и мужчины. Тут налицо и женское, и мужское начало.

Когда Брасов произносил последнюю фразу, он и сам еще не знал, насколько был близок к истине.

Последовала минута молчания, а затем Виктор ласково, но крепко сжал своей ладонью тонкие Лизины пальцы.

– Несмотря на нашу пикировку, должен сказать, что я полностью доверяю тебе, милая госпожа Леонтьева.

И если до этого она готова была и защищаться, и атаковать, то после трогательного жеста почувствовала слабость. Кроме того, огненные глаза Виктора слишком красноречиво сверкали рядом с ее лицом.

– Спасибо, – тихо сказала Лиза, нерешительно высвобождая пальцы из плена, который – надо признать – был весьма приятен ей. Виктор не подал вида, что это задело его, но продолжил уже сухим бесстрастным тоном:

– Если техническая сторона, особенно в первом случае, – чисто мужская, то записки – женское дело.

– Вот-вот! – вскинулась Лиза. – Я что – сама подкладывала себе роковые визитки?

– Why not? – как говорят американцы: почему бы нет? – Виктор взъерошил свою шевелюру. – Прекрасный способ хотя бы на некоторое время отвести от себя подозрение! Скажешь нет?

Лиза пожала плечами.

– Я не настолько глупа, чтобы отрицать! Не спорю, в этом приеме что-то есть.

В коридоре раздались знакомые шаги Смирнова, и Леонтьева быстро поднялась.

– Если ты не против, «подозреваемая» отлучится на некоторое время. Даю слово: я не сбегу.

– Ты к подругам?

– Да. Надо же в конце концов отпустить их.

– Думаю, ты и сама понимаешь: никакой лишней информации выдавать не следует. Придерживайся той версии, свидетельницами которой они явились. Туманова подвели сосуды. Диагноз гласит: инсульт.

При выходе из круглой комнаты Лиза столкнулась с Николаем Павловичем, который ободряюще улыбнулся ей. «Некрасив, но довольно обаятелен», – снисходительно подумала она.

На улице уже смеркалось. Приблизившись к брусничному форду, Лиза увидела, что подруги изрядно устали. «Без кофе, без „Осборна“, в машине – какая же я эгоистка!» Раскаяние привело к тому, что она исключительно мягким тоном сказала:

– Девочки, у Вадима был инсульт.

– Все ясно – переутомление, – мрачно кивая головой, заключила Рита. – Вот что значит – рваться в этой жизни. И я когда-нибудь так кончу.

– Не каркай, – урезонила ее Алена. – У каждого – своя судьба. – Затем уточнила у Лизы: – Вы с Виктором остаетесь? Есть еще какие-то дела?

– Ничего особенного. Надо забрать его вещи, позвонить во фракцию.

– Родители, небось, еще живы? – сердобольно спросила Рита.

– Нет, – сказала Лиза. – Он был поздним ребенком. Отец умер давно, а мать – года три назад.

– Слава богу, хоть не дожили до такого горя, – вздохнула та. – Завтра мы обязательно позвоним тебе. Держись!

Мягко заурчав, форд тронулся с места, и Лиза помахала ему вслед. Ее подруги порхали по жизни легко и беззаботно, а ей неумолимый рок то и дело подбрасывал зловещие карты. Ну, что еще там, впереди?

Если бы судьба прошептала ей на ухо, что впереди события не менее загадочные, чем прежде, Лиза просто упала бы наконец в обморок.

В то время, когда Леонтьева разговаривала с подругами, Брасов проводил довольно щепетильную беседу с врачом.

– Понимаешь, Николай Палыч, – тянул он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, – мы с моей помощницей оказались в щекотливой ситуации. Лиза Леонтьева находилась буквально рядом с жертвами в обоих случаях. И все-таки я вынужден просить тебя…

– Меня не надо просить, – Смирнов положил свою сухую ладонь на руку Брасову. Взгляд Николая Павловича излучал понимание и доброжелательность. – Ты ведешь расследование этого непростого дела. Мое чутье подсказывает мне, что инсульт Туманова – это второй акт одной и той же драмы. Я правильно догадался?

– Не скрою от тебя, есть факты, подтверждающие твою мысль, – Виктор покосился на визитку, лежащую рядом с портмоне.

– Так что спокойно веди свое расследование. А во мне – будь уверен.

– Спасибо. – Брасов пожал ему руку.

– Сцена превращается в сентиментальную, – улыбнулся Николай Павлович, и в этот момент по мраморному полу зацокали каблучки Лизы. Кивнув на арку входа, Смирнов насмешливо заметил: – А твоя помощница и по