– Да, – ответила она, грустно взглянув на свое обручальное кольцо – платиновое, с громадным бриллиантом.

– Не единожды? – все так же мягко направлял ее детектив.

Она рассказала обо всем по порядку. Вирт с бывшей девушкой, который, по заверениям Грэма, ничего не значил. Походы к психотерапевту. Случай в Вегасе.

Кроу сверился со своим блокнотом.

– Стриптизерша, – уточнил он. – Верно? Задержан за нападение.

– Да.

– После танца на коленях попытался склонить стриптизершу к близости, а получив отказ, набросился на нее. Завязалась драка между вышибалами клуба, Грэмом и его друзьями, – отрапортовал он.

– Все так, – сухо подтвердила она. Об этом инциденте знала только мать. И, возможно, сестра. Селена всегда подозревала, что они сплетничают за ее спиной.

– Полагаю, психотерапию теперь придется возобновлять, – сказал детектив Кроу.

Она подняла на него взгляд, ожидая увидеть искаженное насмешкой или осуждением лицо. Но его глаза лучились добротой и состраданием.

– Моя жена, – пояснил он. – Успела сходить на сторону раз-другой, прежде чем я понял, что она никогда не изменится. Что дело не во мне, а в ней.

Обручального кольца на нем не было.

– Мне жаль, – только и сказала она.

Он кивнул.

– Мне тоже.

С улицы послышались голоса, которые очень скоро смолкли. Она задумалась, явятся ли обивать их пороги журналисты. Вероятно. Разве не так работал этот цирк? Съезжались новостные фургоны, за ними, надеясь поскорее опубликовать приправленный домыслами фоторепортаж, спешили криминальные блогеры, виновников парада донимали бесконечными телефонными звонками и электронными письмами.

– Вы понимаете, что, сокрыв информацию, препятствовали проведению расследования?

Помолчав, она ответила:

– Я не думала, что это имеет отношение к делу. Правда не думала.

Он кивнул.

– Понимаю. Вы не сопоставили эти вещи. Виртуальное общение, женщина из Вегаса – все это казалось абстрактным, далеким, оторванным от реальности. Конечно, вам сложно поверить, что он может иметь какое-то отношение к исчезновению Женевы.

Его слова зловеще повисли в воздухе. А кому было бы легко поверить в способность мужа навредить женщине? Пусть даже это был не первый прецедент.

– А что скажете по поводу его работы?

Живот скрутил спазм ужасающего осознания.

Она догадывалась – конечно, догадывалась. В глубине души она знала, что он скрыл от нее истинную причину своего увольнения. Джейден – его босс и их общий друг – перестал отвечать на звонки. Последнее электронное письмо, которое она от него получила, было дружелюбным, но коротким:

Отшил так отшил.

Но Селена не прислушивалась к интуиции. Она не хотела знать.

Она была такой же, как мать.

– Что по поводу его работы? – тихо уточнила она.

– По поводу обвинений, поступивших от младшей сотрудницы отдела.

Она покачала головой, не доверяя больше своему голосу.

– Вы не знали.

Очередное потрясение. Только бы не заплакать. Одна слеза – и она уже не сможет остановиться.

– Коллега обвинила его в домогательствах. Пожаловалась, что он плохо воспринял отказ, начал вести себя агрессивно и угрожать.

Она снова почувствовала жгучее желание встать на его защиту. Слова мужчины против слов женщины. Минное поле современности. Но нет, она не станет этого делать. И не подумает. Не превратится в очередную предательницу, покрывающую мужчин.

Кем он на самом деле был? За кого она когда-то вышла замуж?

Она вспомнила разбитое лицо стриптизерши из Вегаса: ее подбитый глаз, распухшие, налившиеся фиолетовым губы. Какой неудачный вышел танец на коленях. Он захотел большего – она ему отказала. И он избил ее. Он, муж Селены, – от этой правды было не отвертеться. Даже он не пытался отрицать содеянного. Тогда она прилетела в Вегас, вытащила его. Он отделался штрафом за пьянство и нарушение общественного порядка. На следующий день они вместе вернулись домой.

Но Селена все еще вспоминала ее – девушку, которую Грэм избил за отказ дать то, что он требовал. Требовал, пока его маленький сын и жена мирно спали на другом конце страны, ожидая его возвращения.

Кем же он был? Кем была она, раз осталась с ним? Раз похоронила эти воспоминания так глубоко, что они всплывали, только когда она злилась? Только бессонными ночами, полными тревог, страхов и пляшущих в полумраке спальни теней?

– Он когда-нибудь поднимал на вас руку?

– Нет, – моментально ответила она. – Ни разу.

Он указал на ее бровь, над которой после падения расплылся синяк.

– Я потеряла сознание и ударилась головой.

Их взгляды пересеклись. Некоторое время его глубокие темные глаза изучали ее.

– Слушайте, – наконец вздохнул он, – если вам известно что-то еще, если у вас есть предположения относительно случившегося с Женевой, сейчас самое время их изложить. Помогите ей. Я понимаю, что вы пытаетесь защитить свою семью, но ведь пропала женщина.

Она покачала головой.

– Мой муж мне изменял. Врал мне. И знаете, в самом лучшем случае наш брак просто распадется. Но я не верю, что он способен навредить живому человеку.

Детектив удивленно вскинул брови.

– Как вы можете быть так уверены? – мягко спросил он. – Ведь он совершал подобное раньше.

– На что бы вы там ни намекали, насилие в нетрезвом состоянии – не то же самое. Это несравнимо с похищением или убийством. – Она ненавидела себя за то, что оправдывала его. Но ведь эти вещи и правда нельзя было ставить в один ряд, разве нет? – Это совершенно другое.

Боже, какой же она была жалкой. По выражению лица Кроу она понимала, что превращалась в женщину, которую никогда не хотела в себе признавать.

– Жестокость эволюционирует, миссис Мерфи, – сказал он. – Я по личному опыту это знаю. Жестокие люди со временем ожесточаются все сильнее и сильнее. А разные жизненные неурядицы вроде потери работы или проблем в браке буквально обнажают их темные склонности.

Темные склонности.

Она запаниковала, от ужаса у нее перехватило дыхание. Все выходило из-под ее контроля. Ее и без того изрядно потрепанная жизнь утекала как песок сквозь пальцы.

– Но она спала не только с Грэмом, – с отчаянием воскликнула Селена. – А как же Эрик Такер? Его вы не подозреваете?