А какие события в нашей великой стране не связаны с политикой, с горечью подумал он. Приведите, пожалуйста, пример…

Тяжелая дверь агентства распахнулась, и на тротуар развинченной шаркающей походкой вышел человек, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять: вот этот тип и есть тот самый условно-досрочно освобожденный Александр Сивцов, счастливый обладатель красного джипа и высокооплачиваемой работы бодигарда.

"Интересно, – подумал Илларион, – что же это делается на белом свете, если таких людей освобождают досрочно? Кормить их, что ли, в зонах нечем? Каков красавец!

Телохранитель, профессионал… Ну, Званцев, ну, артист!

Этого Шурика надо над дверью повесить вместо вывески.

Посмотришь на его рожу, и сразу станет ясно, куда пришел и с кем придется иметь дело…" «Красавец» тем временем подошел к джипу, уселся за руль, мягко хлопнул дверцей и укатил, рванув с места так, что резина задымилась, а на асфальте остались черные следы.

– Ого, – уважительно воскликнул Илларион, проводив джип недоумевающим взглядом. – Куда же это ты так торопишься, милый?

Он завел двигатель «Жигулей» и, резко развернув машину посреди проезжей части, направился по пятам за красным джипом. У него вдруг возникло острое желание поближе познакомиться с его владельцем. В том, что знакомство будет плодотворным, Забродов не сомневался: он еще не забыл технику допроса военнопленных и, хотя никогда не был любителем таких неприятных дел, умел среди всего прочего и это – просто потому, что этого требовала его профессия.

Гнаться на стареньком и от природы не чересчур резвом «жигуленке» за летящим во весь опор звероподобным джипом было трудновато. Иллариону приходилось прилагать большие усилия к тому, чтобы не потерять из вида высокую красную корму с укрепленной на ней запаской в чехле, украшенном изображением орлиной головы.

Вписываясь в очередной крутой поворот, Забродов порадовался тому, что Сивцов, похоже, держал путь подальше от центра – в один из окраинных микрорайонов, а то и вовсе за город.

Вскоре ему со всей очевидностью стало ясно, что Сивцов заметил слежку: красный «Мицубиси» принялся совершать странные маневры, которые должны были, по всей видимости, означать попытку избавиться от «хвоста». Забродов мрачно улыбнулся: условно-досрочно освобожденный явно нервничал и сторонился компании.

Похоже было на то, что Илларион со своей «шестеркой» сильно мешал ему в каком-то важном деле.., что и требовалось доказать, подумал Забродов. Я тебе, дружок, еще не так помешаю-то, что его заметили, Иллариона ничуть не огорчило: он и не думал особенно скрываться. У него и в мыслях не было разыгрывать из себя частного детектива. Ему хотелось побыстрее разделаться со всей этой скучной ерундой и получить возможность вернуться домой, к своим книгам и метательным ножам. Сидевший за красным джипом человек убил его друга из его же револьвера – это было все, что требовалось знать Иллариону об этом типе. Оставалось только «попросить» господина Сивцова просветить на этот счет работников милиции, чтобы те оставили в покое Забродова и занялись наконец чем-нибудь стоящим…

Илларион пошевелил пальцами на руле «шестерки» и снова улыбнулся. Он давно не ощущал такого жгучего желания кого-нибудь в чем-нибудь убедить. «Это будет увлекательный диспут, – подумал он. – Главное, не переборщить с аргументами…»

Ему удалось наконец приблизиться к джипу почти вплотную. Движение на улицах было весьма оживленным, и Сивцов явно не справлялся с заданным им самим темпом гонки. Илларион спокойно пристроился джипу в кильватер и мертво завис у него на хвосте, не давая оторваться и не позволяя другим машинам вклиниваться между передним бампером «Жигулей» и задним бортом джипа. Поняв, как видно, что избавиться от надоедливого преследователя не удастся, еще больше снизил скорость и перестал метаться по всей ширине дороги, как летучая мышь. Теперь он мчался прочь из города, и Илларион рассмеялся, вдруг поняв, зачем он это делает. Очевидно, догадался Илларион, Сивцову удалось разглядеть, что В преследующей его машине сидит всего один человек, и он решил уладить этот вопрос самым простым и легким способом, вполне в духе своего шефа.

Продолжая улыбаться, Илларион ловко прикурил одной рукой и позволил себе немного расслабиться, следуя за красным джипом как пришитый, на расстоянии трех метров. Свободной рукой он включил радио и повертел ручку настройки, слушая сменяющие друг друга бодрые голоса дикторов, позывные разных станций, музыку и треск радиопомех. Это развлечение вскоре ему надоело, и он выключил приемник. С годами его стал раздражать посторонний шум, и Илларион в который раз подумал о том, что, наверное, начинает стареть Впрочем, на этот раз мысль была мимолетной и не оставила после себя привычного горького осадка Это была мысль из другого мира, в котором были книги и вазы китайского фарфора, удобное кресло и липовый спил на стене с торчащим из центра ножом, на который Мещеряков любил вешать шляпу.

Миновав пост ГАИ на выезде из города, красный джип резко увеличил скорость. Илларион выбросил окурок в приоткрытое окно и утопил педаль газа, разгоняя машину и четко понимая, что на прямой ровной дороге его старушке не угнаться за этим заграничным зверем. Впрочем, Сивцов не стал выжимать из своего автомобиля все, что было возможно. Увеличение скорости, как понял Илларион, было последней предоставленной ему возможностью избежать уготованной участи.

– Ну спасибо, милый, – вслух сказал он, – ценю.

Гонка была недолгой: меньше чем через десять километров джип, завизжав покрышками, резко свернул на боковую дорогу, а оттуда – на идущую через лес ухабистую грунтовку. Илларион понял, что развязка близка, и, вынув из-за пояса пистолет, положил его на соседнее сиденье. Он резко вывернул руль влево, вслед за скрывшимся в лесу джипом съезжая с асфальта в разбитую колею, которая только в России могла именоваться дорогой, и немедленно на своей шкуре ощутил разницу между «Жигулями» и «Лендровером»: машина тяжело ухнула в яму, проскрежетав глушителем по каким-то неизвестно откуда взявшимся камням, с ревом выбралась из нее, накренилась влево, потом вправо, с плеском пересекла неглубокую лужу и запрыгала по кочкам под дребезжание хлама в багажнике и протестующие стоны амортизаторов.

Илларион бешено орудовал рулевым колесом и педалями, плотно сцепив зубы, чтобы ненароком не прикусить язык, и не сводя глаз с неторопливо ехавшего впереди джипа.

«Чего он тянет? – думал Забродов, морщась от неприятных звуков, издаваемых машиной. По этим звукам можно было хоть сейчас составлять подробную карту неисправностей – как уже имеющих место, так и тех, что должны были появиться в ближайшее время. – Меня же Мещеряков за машину убьет. Выстроит взвод спецназа, наденет парадную форму и даст команду „огонь!“. И главное, сказать-то нечего в свое оправдание. Обещал беречь машину? Обещал.»

Джип с ходу проскочил страховидную яму, наполненную черной водой, подняв залившие обочину грязные волны. Илларион быстро оценил ситуацию – ни справа, ни слева объехать этот водоем нельзя – и, положившись на удачу, направил «шестерку» прямо в лужу, стараясь держаться поближе к обочине в надежде на то, что там окажется помельче. Там и в самом деле оказалось помельче, но не настолько, чтобы смогли проехать «Жигули». Добравшись до середины лужи, «шестерка» увязла, немного поерзала вперед-назад, окончательно села на брюхо и с усталым вздохом заглохла.