Ясно, предсказуемо.

Но противно до тошноты.

Тео молчал. Он не понимал сам себя. Казалось бы — радуйся, пляши — цель всей жизни достигнута, двери, закрытые по факту рождения асуром — распахнуты. Лычки капитана, хорошее распределение и положительная характеристика обеспечены. А можно чуть подождать, взяв предложенное Звончиком, который богат почти как Стас и не меньше любого курсанта мечтает смыться из военной академии как можно скорей, и тогда вместе со званием Тео получит обеспечение, которое ему и не снилось, а с ним все, о чем мечтать не смел. Но выбор между прекрасными предложениями: богатства и звания, звания сейчас и хорошего распределения с покровительством значимой организации, его не мучил, хотя парень и понимал, что возьми любое — не ошибется. Ему к удивлению хотелось послать к чертям и первое и второе вместе с курсантом, финчем, званием, приказом, всей академией, всем миром.

И просто обнять Стасю.

В этом желании, казалось бы, спонтанном, наивном, глупом если вдуматься, было спрятано нечто неподдающееся определению, но масштабное и привлекательное настолько, что ничего другое сравниться не могло.

Звание капитана, богатство, обеспеченность и устроенность жизни, будущего, все то, на что он положил двадцать пять лет своей жизни, сейчас казалось пустым и никчемным, как еще месяц назад показалось бы верхом глупости и недальновидности перечеркивать из-за мелочи всю жизнь.

Но эта «мелочь» за какое-то мгновение выросла в «галактику» и стояла, смотрела на него с тоской и сочувствием, не подгоняя, не уверяя, не моля, а, спокойно ожидая его вердикт, хотя прекрасно понимала, чем чревато для нее возвращение в Центр.

Целый мир за то чтобы обнять и защитить, даже не взять, не потребовать плату натурой. Что с ним?

Взгляд упал на руку товарища, что уже готова была нажать спуск. Толчок, выстрел и Звончик упал замертво, перечеркивая Тео путь назад, отбирая возможность получить долгожданный приз — капитанские лычки, место в обществе суров. Но ни капли сожаления не омрачило Филосова.

— Как же звание, финчи? — тихо спросила Стася.

— Ты же живешь без них, значит, и я проживу, — улыбнулся Тео. На душе стало легко, он словно отряхнул ненужное, словно родился вновь. И смущенно, дичась собственной смелости, притянул женщину к себе, обнял одной рукой, другой стер пыль и кровь со щеки, разглядывая Стасю, будто видел впервые. Он бы сказал ей очень многое: что значит она для него, как и когда он это понял, что готов для нее не то, что курсанта убить — академию взорвать и сам умереть. Только не время, не место. Да и слов подходящих, красивых, таких чтобы сразу оценила и поняла как он к ней, не находилось.

— Уходить надо, — только и прошептал, сожалея о том, что время не остановить, как бы не хотелось и отмеряно ему на объятья миг всего лишь.

— Если уйдешь со мной — не вернешься, — предупредила.

— Знаю.

— Можно еще все переиграть…

— Зачем?

— Я не смогу взять тебя с собой…

— Знаю. Но сейчас-то мы вместе?

Стася смотрела на него, он на нее и взгляды говорили больше слов.

О чем ты говоришь, в чем уверяешь? Хочешь, чтобы ушел? А я не могу, не хочу. Мое место рядом с тобой и цель у меня одна — ты. Прости, что не понял это сразу, что настолько тугодум, — говорил его взгляд.

Я боюсь за тебя, — говорил ее.

— Пойдем, — качнул головой: не бойся. Я все решил и впервые чувствую, что на верном пути. Остальное не в счет, остальное неважно. — Без меня тебе от сюда не выйти, не оторваться от «санитаров». Это утилитарная зона. Я здесь мальчишкой от зачистки прятался и смогу тебя вывести.

Стася вздохнула: что она творит? Рада, что Тео оказался таким, как она представляла, счастлива, что он рядом, но должна печалиться, настоять на его возвращении к своим. А не может. Эгоистка!

И подобрала бластер убитого курсанта, разоружила, забрав необходимое, в-первую очередь климатический зонд.

— Бронь возьми, — посоветовал Тео, снимая с робота программный чип.

— Не зачем. Что задумал? — кивнула на плату. Парень хитро улыбнулся.

— Сбой программы. Банальный вирус переадресации. Пусть роботы теперь за группой зачистки побегают. Пока одни сообразят и перепрограммируют, другие немало положат, суматоху устроив, и нам возможность спокойно исчезнуть дадут.

Русанова кивнула оценив: неплохая мысль.

Тео вернул чип на место и повел женщину прочь.

— Досталось тебе. Шов бы наложить, — заметил между прочим. Тяжесть ранения он уже оценил.

— Потом, — отмахнулась. Плечо болело, но не настолько, чтобы драгоценные минуты на него тратить.

— Хорошо, тогда какие планы кроме смыться и переждать?

— Попасть в водосборник и центр управления погодой.

Филосова развернуло:

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Это правительственная зона. А тебя ловят по всем углам.

— И что?

— Не дойдешь.

— Дойду.

— Упрямая, — головой качнул. — Зачем тебе в климатический отдел? Это почти в центре зоны. Здание в периметре администрации, охрана соответственная. Убьют, ты и к заграждению не подойдешь.

— Из лаборатории тоже, говорят, никто не убегал.

Тео с растерянностью покосился на нее:

— Все — таки ты ненормальная.

— Ты не рад? — улыбнулась.

Парень подумал и рассмеялся.

Стесси с удивлением рассматривала пейзаж: красный песок, камни, небо с бурым оттенком и вода до самого горизонта, темная, мрачная в своей недвижимости.

Патруль бодро двигался по берегу, лавируя меж валунов вместе с контейнерами и только женщина отставала, то и дело озираясь: где она?

Чиж сначала оглядывался на нее, потом поотстал от своих, боясь за Стасю. Конечно, в то время, куда они попали ничего и никого еще нет, но сказать определенно нельзя.

Женщина, заметив что он ждет его, нахмурилась, одарила неприязненным взглядом и гордо вскинула подбородок проходя мимо. И запнулась. Николай успел поддержать, но вместо «спасибо» заработал не слабый удар по лицу, да такой хлесткий, что кровь из губы брызнула. Мужчина растерялся от неожиданности, прижал руку к губе, удивленно уставившись на женщину: ты нормально себя чувствуешь?

Та плечами передернула с брезгливостью и дальше не пошла — поплыла, не обернувшись.

Ну… Тьфу! — сплюнул на песок кровь, не сдержавшись, и двинулся за Русановой, взглядом спину тараня. Чтобы сказать такое, сделать, чтобы осадить раз и навсегда? Что с ней, вообще, происходит? С какой цепи сорвалась?

— Стася, у тебя с головой-то как? — спросил тихо, вместо того, чтобы грубо и доходчиво высказать все что наболело.