превосходство. По численности – на 1 млн 200 тыс. человек, по самолетам – на 4 тыс., по вертолетам – на 3 тыс. СССР превосходил их только по танкам, на 40 тыс. Получалось, что сокращаться надо в первую очередь самим, иначе разве согласится Советский Союз на такой договор?

Но Горбачев объявил, что СССР начинает разоружение в одностороннем порядке. Сокращает армию на 500 тыс. человек (на 10 %). Сокращает также 10 тыс. танков, 8500 стволов артиллерии, 800 самолетов. И в первую очередь это должно было коснуться советской группировки в Восточной Европе, на самом опасном направлении. США и их партнеры никак не ожидали столь щедрого подарка. Потому что сами-то они разоружаться не желали и не собирались.

Но и для советских военных инициатива Генсека оказалась полнейшей неожиданностью – с ними никто не советовался. Начальник Генштаба Ахромеев растерянно стал предупреждать в газете «Советская Россия»: «По-прежнему руководители администрации США и Пентагона из месяца в месяц повторяют, что по отношению к Советскому Союзу они проводят политику силы». Но за такие предупреждения его сразу «ушли» в отставку. Горбачев перевел его из Генштаба своим персональным советником, но как поступить, решал без него.

В армии начались массовые увольнения. Разумеется, солдаты были бы не против демобилизоваться и отправиться по домам. Но их-то никто не демобилизовывал! И призывали такое же количество, как раньше. А под сокращения попадали офицеры, опытные кадры, командиры, специалисты. Удар был нанесен и по великолепнейшей оборонной промышленности – военные заводы всегда были в СССР лучшими, получали новейшее оборудование, в них вкладывались колоссальные средства. Сейчас провозглашалась «конверсия». Предприятия требовалось останавливать, переводить на выпуск «мирной» продукции. Но что мог производить танковый или артиллерийский завод? Металлическую посуду?

Однако даже этим дело не ограничивалось. Инициатива по разоружению была не единственной. Там же, с трибуны ООН, Горбачев озвучил еще одну. Указывал, что странам третьего мира живется тяжело, они не в силах расплатиться с долгами перед развитыми державами. И ради оздоровления обстановки в мире, налаживания новых, дружеских отношений надо сделать кардинальный шаг, простить им долги. Михаил Сергеевич заявил, что СССР готов подать пример и списывает все долги, накопившиеся перед нашей страной в государствах Азии, Африки, Латинской Америки. 150 млрд долларов! Астрономическая сумма вовсе не личных, а народных денег, которые в течение десятилетий вкладывались в помощь «дружеским» правительствам (и за которую они как-то расплачивались товарами, обеспечивающими их привязку к Советскому Союзу), одним махом горбачевского языка была выброшена в никуда! И опять односторонне! Конечно же, американские и западноевропейские банкиры не собирались прощать чьи-то долги…

Впрочем, подобные странности можно сопоставить с еще некоторыми фактами. За 11 месяцев до сенсации в ООН, 15 января 1988 г., в «Правде» по указанию Горбачева и Яковлева была опубликована статья «Мировое сообщество управляемо». Написал ее андроповский «аристократ духа» и доверенный советник Михаила Сергеевича Георгий Шахназаров. А в статье он изложил основы глобалистской идеологии масонов, фактически пересказал основные установки главных центров «мировой закулисы», Бильдербергского клуба, Трехсторонней комиссии и Совета по международным отношениям. Обосновывал полезность «мирового правительства», которое бы управляло и регулировало процессы в разных странах.

Мы не знаем, когда вступил в ложу сам Горбачев. Первое известие о его принадлежности к масонству было опубликовано немецким малотиражным журналом «Мер Лигхт» 1 февраля 1988 г. А на встречах Михаила Сергеевича с Рейганом в Рейкьявике, с телевизионным проповедником Робертом Шуллером фотоснимки журналистов зафиксировали особое, ритуальное масонское рукопожатие. Еще с 1987 г. в Москве был создан прямой канал для связи с Бильдербергским клубом и Трехсторонней комиссией, Джордж Сорос учредил «Фонд Сороса – Советский Союз», позже преобразованный в советско-американский фонд «Культурная инициатива». В число активистов «Фонда Сороса» вошли один из помощников Яковлева Юрий Афанасьев, главный редактор журнала «Знамя» Бакланов, скандальный адвокат Макаров. Вошла и Заславская, возглавившая Всесоюзный центр изучения общественного мнения.

Вскоре после инициатив в ООН, 15 января 1989 г., Советский Союз подписал Венскую конвенцию, которая являлась важным этапом на пути к глобализации. Страны, заключившие ее, признавали приоритет международных законов над государственными. Международные организации получали право контролировать их «политику и практику». По сути, СССР соглашался на ограничение собственного суверенитета!

И буквально на следующий день, 16 января, в Москву пожаловала чрезвычайно представительная делегация уже от масонской Трехсторонней комиссии. Ее возглавлял председатель этой организации Дэвид Рокфеллер, его сопровождал мощный международный ансамбль. Лучший закулисный дипломат США Г. Киссинджер, Ж. Бертуан, В. Жискар д`Эстен, Я. Накасонэ, У. Хайленд. Переговоры с ними вели Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Арбатов, Примаков, Медведев. Подписали некое неопределенное «соглашение о совместной деятельности», мало кому понятное. Но на их встречах были достигнуты договоренности о принятии СССР в «мировое сообщество». Условиями для этого Трехсторонняя комиссия поставила отказ от Восточной Европы и уже упомянутое списание долгов третьего мира [120]. Миссия увенчалась успехом, и сам Горбачев был принят в члены Трехсторонней комиссии, в СССР появилось отделение ложи «Бнайт Брит» (которой руководил Киссинджер) [125]. А КГБ вскоре после этого получил новую информацию о контактах Яковлева с ЦРУ.

Перестройка под крестами и куполами

Перестройка внесла свои коррективы в отношения между государством и церковью. Председатель Совета по делам религий Харчев вспоминал: «СССР к тому времени нужна была помощь Запада, так как у страны возникли проблемы с экономикой, начали все больше и больше брать за рубежом деньги в долг. У руководства страны сформировалось мнение, что с точки зрения внешнеполитических задач и укрепления позиций КПСС внутри государства надо изменять политику в отношении церкви» [91].

Еще в 1980 г. Синод постановил начать подготовку к празднованию Тысячелетия Крещения Руси. Считалось, что торжество будет узким, внутрицерковным. Но Харчев подал в ЦК другое предложение – сделать его общегосударственным и тем самым продемонстрировать миру перемены в СССР. Его инициатива получила одобрение. Хотя надо сказать, что в Политбюро у церкви нашелся еще один очень весомый заступник. Им стал… «хромой бес перестройки» Яковлев. Откровенный «западник», всегда выказывавший непримиримую вражду к традициям национальной России. Теперь он вдруг озаботился нуждами православия, судьбой конфискованных святынь. Осенью 1987 г. по его ходатайствам церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь в Ярославской обл. Количество церковных приходов к этому времени сократилось до 6794. Но в 1987 г. впервые за 30 лет в СССР стали образовываться новые приходы.

А празднование Тысячелетия Крещения Руси действительно было переведено на государственный уровень. 29 апреля патриарха и членов Синода принял Горбачев, хвалился перед ними, что «в условиях перестройки стало возможным более активное участие религиозных деятелей в жизни общества» [128]. Это был однозначный сигнал всем местным партийным деятелям – об атеистическом рвении забыть и препятствий не чинить. Торжества