– Не нужно, Ра! – Пальцы Вэл схватили мужчину за предплечье, разворачивая к себе. – Ну зачем?

Раза никак не отреагировал на такое бесцеремонное к себе отношение и только поднял руку, устало потирая переносицу.

– У лошадей слишком большой вес. У меня нет возможности заставить его сохранять неподвижность, – смотря во влажные голубые глаза, ответил Раза. – А даже если бы я мог, Хворост уже не в состоянии передвигаться там, где мне нужно без риска скинуть с седла. Ты сама слышала, что сказал Скурат.

– Надо показать его еще кому-нибудь! Выслушать разные мнения! – пылко возразила Вэл, стискивая черную кожу куртки.

– У меня нет никаких оснований не доверять кузнецу, – терпеливо ответил Раза.

Вэл закусила губу, не находя слов, которые могли бы остановить от принятого решения стоявшего перед ней мужчину.

Пальцы разжались, отпуская черный рукав, и рука бессильно повисла вдоль бедра.

– Все в порядке, – мягко произнес Раза. Вэл с изумлением поняла, что этот тон и эти слова предназначены для нее, словно ей требовалось успокоение, а не самому Раза. – Это просто лошадь.

Вэл не ответила, сглатывая возникший в горле ком.

Ей было больно смотреть на мужчину, который казался спокойным и равнодушным.

Но она не верила ему. Ни капли.

Не было никаких сомнений в том, что ему больно.

Вэл видела это по бледному лицу, по обескровленным, сжатым в тонкую линию губам, по запавшим безучастным черным глазам, которые казались чернее обычного.

Грудь Раза поднялась в глубоком вдохе, и Вэл заметила, как заходили желваки на его скулах.

Он отстранился, повернулся к переступающему с ноги на ногу коню. Прижался лбом к длинной морде, прикрыл глаза и поднял руку, проводя между ушами, поглаживая и перебирая жесткую черную челку.

Жеребец встал спокойно, длинные ресницы глубоких темных глаз чуть подрагивали, одно ухо дернулось, прислушиваясь к прозвучавшему вдалеке собачьему лаю.

Рука в черной перчатке легла на рукоять клинка, медленно обнажая сверкнувшее в тусклом дневном свете лезвие.

Внутри образовалась пустота. Вэл хотела что-то чувствовать, но не могла.

Не было страха или сожаления, не было боли или упрека, не было ровным счетом ничего. Какой-то слабый протест возник в груди, но тут же испарился, будто его и не было.

– Мы еще встретимся, – шепнул Раза. Клинок вышел из ножен с чуть слышным лязгом.

Конь всхрапнул, будто почувствовав беду, и попятился назад, беспокойно переступая копытами, но рука мужчины опередила его намерения.

Вэл не отвела взгляда, когда острое как бритва лезвие скользнуло по черной мускулистой шее, перерезая яремную вену.

Жеребец протяжно заржал, запрокинул голову и стал медленно оседать на подмерзшую землю. Раза держал его морду одной рукой, не отводя взгляда от выпученных в ужасе глаз животного. Вэл увидела, как кровь, точно густая темная краска, полилась из тонкого разреза на шее, окрашивая черную шкуру в еще более темный цвет. Первые капли упали на белый снег – пар, внезапно поваливший вверх, показался Вэл несравненно красивым.

Ярко-алая кровь на белом чистом снегу.

Раза, удерживая коня, опустился на одно колено, отбрасывая клинок в сторону. Он схватил морду животного двумя ладонями и прижался губами между тяжело дышащих паром ноздрей.

Вэл могла поклясться, что увидела, как конь заплакал. Теряясь в короткой шерсти, слезинка скользнула из черного глаза, и в тот же миг ее взгляд ухватил слезы в глазах Раза.

Это видение вдруг опрокинуло сознание Вэл, перевернуло с ног на голову, скомкало и выбросило прочь.

Вэл заскулила, как зверек, ступила вперед и рухнула на колени рядом с мужчиной.

Раза бережно опустил голову коня на землю, погладил лоб между потускневших глаз и медленно повернулся.

Вэл, чувствуя, как все внутри рушится и падает в пропасть, протянула руки, прикоснулась кончиками дрожащих пальцев к бледному, холодному на ощупь лицу. Раза прикрыл веки, и (теперь уж Вэл точно не показалось) одинокая слезинка скользнула по его щеке.

Вэл, с трудом отдавая отчет в своих действиях, обхватила его голову обеими руками, прижимая к груди. Почти удивилась, когда Раза, положив ладони на ее бедра, покорно вжался лицом в отвороты куртки.

Вэл не знала, сколько прошло времени, может быть, – всего минута, а может, – целая вечность. Она прижималась губами к макушке Раза, чувствуя еле уловимый аромат его значительно отросших за три месяца волос, вспоминая, как пахла шерсть черного зверя.

Именно так она и пахла. Раза всегда оставался Раза в любом из своих обличий.

– Знаешь, – прошептала Вэл, нарушая окружающую тишину; улыбнулась, ощущая под пальцами и губами мягкие черные волосы, – я не помню свою маму, но все равно я знаю один маленький секрет.

Раза молчал, но Вэл слышала его рваное дыхание. Его колено упиралось в бедро девушки – та, сама не зная почему, подумала о том, что земля очень холодная.

– Когда что-нибудь очень болит, кто-то близкий, и чаще всего это мама, должен поцеловать и сказать определенные слова. – Вэл улыбнулась, вспоминая Мадам, с укором качающую головой, когда она приходила к ней в слезах, утирая рукавом беспрерывно текущие сопли, с испачканным грязью лицом и с порванными на коленях штанами. – У лисы боли, у волка боли, у… – Вэл запнулась, а потом продолжила: – У моего песика, боль, на березку в лес улети!

Плечи Раза дернулись, и Вэл услышала тихий смешок.

– Это волшебные слова? – Он поднял голову, и Вэл не увидела в его глазах слез, будто они лишь привиделись.

– Конечно, – уверенно ответила она, неловко улыбаясь. Пальцы соскользнули с черноволосого затылка и легли на собственные колени.

– Что же, значит, они помогут, – ответил Раза, смотря прямо в лицо Вэл. – Разве что…

Вэл нервно облизнула губы, отчего-то смущаясь взгляда мужчины.

– Разве что ты забыла поцеловать меня. – Раза приблизился, и Вэл почувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Он коснулся губ мягким, невинным поцелуем, а затем отстранился, отворачиваясь и глядя на коня, лежавшего на земле.

Снег падал, оседая на темной шкуре белым саваном. Красная густая лужа растекалась под большой головой.

Раза молчал, и молчала Вэл. У нее кончилось все красноречие, кончились все мысли, и только в груди что-то болезненно сжималось.

– Вэл, я люблю тебя, – просто сказал Раза, не поворачиваясь к девушке.

Вэл ошарашенно распахнула глаза, до боли сжимая кулаки.

Что? О боги…

Сердце прыгнуло до самого горла, а змей, живущий глубоко внутри, наконец расправил свои кольца и со всей силы укусил в самое нутро.