– Я проверю сына и вернусь. Подумай, вдруг все-таки захочешь поговорить. Иногда помогает… Да и познакомимся наконец…

Катя растерянно посмотрела ему вслед и кивнула. Опустила потяжелевшую голову на спинку кресла. Она отдохнет… чуть-чуть.

Возвратившийся через несколько минут в комнату человек с изумлением уставился на уснувшую гостью. Куда эта девочка вляпалась? На бледных щеках застыли дорожки слез. Уже порозовевшие губы смешно вздрагивали, словно она силилась что-то сказать. Или беззвучно звала кого-то. Чуть улыбнулся, осторожно приподнимая ее с кресла и перенося на кровать в соседней комнате. Пусть выспится – потом во всем разберутся…

Он сбился со счета, который раз набирал ее номер. Бесконечные длинные гудки сменились монотонным голосом, сообщающим о недоступности абонента. Опять. Без конца. Куда же она пропала???

Все было не так с самого начала. С той сумасшедшей минуты, когда он поднял глаза на дверь в своем кабинете и увидел ЕЕ. Такую взрослую. Серьезную. Совсем другую. Но при этом самую красивую. Его сладкую девочку. Уже не его…

Она не ожидала встречи. В глазах так отчетливо читалось ошеломление, смешанное со страхом, что он впервые пожалел о занимаемой должности, о необходимости находиться на этом месте, вынуждая ЕЕ обращаться к нему. Если бы знал заранее, нашел бы способ избавить девушку от своего общества. Но не учел, не предугадал, что она вернется, еще и так неожиданно, не узнал документы с незнакомой фамилией. И не успел обезопасить от нежеланных воспоминаний.

Катя улыбалась, но от этой улыбки у него все холодело внутри. Она похудела, даже слишком, черты лица утратили трогательную детскую округлость, но стали еще притягательнее. В глазах мерцал прозрачный лед, и неизвестно, кому большую боль причиняли его острые края. Ему – при одной только мысли, что это хрупкое сокровище принадлежит другому, или ей – от того, что не удавалось стереть из памяти некогда пройденные шаги.

Как она прожила все это время? Была ли счастлива? Любима так, как заслуживала? Он всматривался в дорогое лицо, пытаясь найти ответы, но видел лишь маску, умелую, выверенную до последней черточки. Смелая девочка. Сильная. Она не показала ни единым жестом, что тяготится его присутствием. Даже не намекнула ни на что. Примерная студентка, готовая в любой момент включиться в процесс учебы. Ничего более…

А потом, когда она неожиданно упала, весь его мир разлетелся вдребезги. Еще раз. Стоило только коснуться ее, ощутить на руках такую восхитительную тяжесть. Тронуть прохладную, нежнейшую, будто шелк, кожу и так же пахнущие медом волосы. Он по-прежнему тонул в затуманенном взгляде, словно и не было прошедших лет. Все перемены, произошедшие в жизни, уже не имели никакого значения, когда она была рядом. Лишь на расстоянии вздоха. И так бесконечно далеко. Недостижимо.

Он почти не удивился робкому намеку на ее состояние. Было так понятно и совершенно естественно: ребенок, маленькое чудо, величайший подарок от любимого человека – могло ли случиться иначе? Одно на двоих волшебство… Недоступное ему…Он не хотел малыша от другой женщины, а от НЕЕ… даже не пытался мечтать.

Наступившая сессия превратилась в кошмар. Невозможно было не ощутить постоянно нарастающее напряжение. Стремление оказаться рядом становилось почти неконтролируемым. Бессмысленным. Но он ничего не мог с этим поделать. Тянулся к ней, с нетерпением ожидая каждого нового дня. Нравилось просто смотреть на нее, не рассчитывая на большее, видеть задумчивые, внимательные глаза. Его никогда и никто больше ТАК не слушал: впитывая любое слово. Она умела удивительным образом разграничивать неприятные воспоминания с информацией, которую была готова принять. От него. И он говорил для нее одной, выбирая самые яркие образы, даря сюжеты, наверняка приходящиеся по вкусу. Ничтожные, ничего не значащие мелочи, в которые вкладывал всю душу. Смешно… Как будто это что-то могло изменить.

Зря затеял с ней разговор о злосчастных курсовых. Расстроил. Ведь знал же на самом деле, что большинство студентов даже не пытаются писать работы самостоятельно. Им было гораздо проще заплатить деньги, лишь бы не прикладывать никаких усилий. Но Катино участие в этом почему-то повергло его в шок. Он представил, сколько времени ей пришлось провести за компьютером, помогая этим разгильдяям, выполняя ИХ труд., вместо того, чтобы отдыхать после лекций, наслаждаясь чарующими красками осени.

Слишком живы в сознании были воспоминания о недавней беременности сестры, ее неожиданно возникающей слабости и постоянном желании спать, особенно в первые месяцы. Полине работу пришлось отложить на время, потому что просто не оставалось сил. А Катя зачем-то взяла на себя еще и чужие задания, в качестве объяснения предлагая какую-то несусветную чушь про деньги.

Он уже давно не знал, что значит испытывать нужду в деньгах. Еще в юности поклялся самому себе, что не будет зависимым ни от кого, не превратится в раба обстоятельств только по причине отсутствия средств. Инвалидная коляска и жалкое, лишенное любых достижений состояние, были вполне реальными. Но он этого не хотел. Так боялся превратиться обузу для близких, что приложил все мыслимые и немыслимые усилия для преодоления нищеты. Компенсировал утраченные способности в той мере, насколько это было возможно. Избавился от вызывающего жалость кресла. Снова научился ходить и жить, не завися от количества денег, достойно, уважая себя за совершенный труд.

Гордился сестрой, не сломавшейся от ее собственных проблем. Никогда особенно не любил рестораны, но оценил решение начать такой бизнес и пытался помочь, насколько мог. Она справилась, причем весьма успешно, добавив и ему уверенности в собственных силах, в умении выигрывать у судьбы, пусть хотя бы в материальных вопросах.

Ему не нужна была роскошь, но цена приобретаемых вещей интересовала все реже. Он привык смотреть совсем на иное: насколько уместным окажется что-то новое в жизни, как впишется в его мир. Выбирая подарки для сестры или ее семьи, думал лишь о том, сколько радости или комфорта доставит то или другое. Он мог себе позволить подобное.

А в жизни Кати деньги ее отца были, пожалуй, единственным достоинством этого странного человека. Он не умел любить и почти не интересовался дочерью, но при этом почти ни в чем ей не отказывал. Кирилл прекрасно оценивал стоимость сверхсовременной машины и дома, наполненного всевозможными предметами роскоши. Как ни странно, все это нисколько не испортило девушку, наоборот, она стремилась сгладить ту колоссальную разницу в финансовом плане, которая была между ними. Во время их редких совместных ужинов почти всегда выбирала одни из самых дешевых блюд. Не пользовалась услугами шофера, которого неоднократно навязывал отец, предпочитая приезжать в институт на общественном транспорте. Ей не хотелось выделяться на фоне других студентов, а ему нравилось такое ее удивительное поведение.

Она и теперь не изменилась. Кирилл помнил слишком хорошо, как впечатляюще выглядел молодой человек из того видео, любезно предоставленного Катиным отцом. Дело было не только в молодости и бесспорной внешней привлекательности – парень имел вкус и деньги, едва ли не большие, чем у отца девушки. Его жена, воспользовавшись своими возможностями, непременно бы оказалась самой заметной студенткой института. Естественно, Катя никогда бы не пошла на что-то подобное.