Так что – да, я согласна разделить трапезу с Ароном.

– Слушаюсь, миледи, – поклонилась служанка. – Господин Арон.

И собралась было уйти, но лекарь перестал греметь баночками в шкафу и произнес:

– Нисса, прежде чем я дам лекарство, ответьте на несколько вопросов.

Она послушно остановилась и опять опустила взгляд в пол.

– Сонью мучает тошнота по утрам, вечерам или весь день?

– Жаловалась она по утрам, вечером ей становилось легче.

– Понятно, – кивнул лекарь. – Аппетит у Соньи ухудшился?

– Немного исхудала, – подтвердила Нисса.

Он хмыкнул, уверенно потянулся за каким-то пузырьком и, закрыв шкаф, поинтересовался:

– Когда у Соньи были последние женские дни?

Нисса вспыхнула румянцем, и я вместе с ней за компанию.

– Н-н-не знаю, – служанка начала заикаться. – Сонья не говорила.

– Тогда передай ей это, – Арон протянул темно-зеленый пузырек, похожий на тот, что давал Уфу. – И пусть она обязательно ко мне наведается. В любое время.

Нисса осторожно забрала лекарство и поклонилась.

– Благодарю вас, господин Арон, я обязательно ей все передам. И… Я могу идти за обедом?

– Да, Нисса, – улыбнулся он. – Конечно, можешь.

– Спасибо.

Поклонившись еще раз, служанка чуть ли не бегом покинула комнату, а мы снова остались одни.

– Надо же… Опять нас прервали, – печально вздохнул Арон, вновь усаживаясь за стол напротив.

Он чуть отодвинул оставленный служанкой поднос, облокотился о стол и подпер ладонью подбородок. А я смущенно опустила взгляд:

– Нисса поступила некрасиво, когда ворвалась без стука. Прошу, ее простить. И мы обязательно еще раз обсудим с ней все правила приличия.

– Не стоит переживаний, – отмахнулся он. – Сейчас меня волнует только то, что у нас осталось мало времени на беседу, а вы так и не задали ни одного важного вопроса.

Я мигом позабыла о смущении и встрепенулась. Важные вопросы? Похоже, Арон и сам прекрасно знал, что именно я хочу у него выведать. Даже дал тонкий намек, мол, Цесса, давай поторапливайся, пока служанка опять к нам не пришла. И терять время даром я не стала:

– Настойка, которую пьет принц… – выпалила самым первым. – Для чего она?

«Или от чего?» – подумала я, однако говорить не стала.

Уголки губ Арона дрогнули.

– Успокоительное, – коротко ответил он. – Принц Рензел много работает на благо королевства и очень устает, а волнение о здоровье отца лишает его остатков покоя. Прежде чем я начал готовить ему лекарство, он часто не высыпался, был невнимательным, раздражительным… И меньше всего походил на наследника престола. Ко всему прочему его высочество беспокоится о вас и предстоящей свадьбе. Даже самая здоровая голова не может выдержать столь сильного угнетения. А моя настойка помогает принцу успокоиться, отдохнуть и восполнить силы. Прошлой ночью, Цесса, вы тоже ее пили.

Я удивленно приподняла бровь:

– Ту же самую настойку?

– Да.

Я задумчиво помолчала, после чего с сомнением произнесла:

– И она всего лишь успокоительная?

– Да, Цесса. Всего лишь успокоительное лекарство, – улыбнулся Арон. – А вы ждали другого ответа?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Наверное.

Вдруг он поднялся из-за стола и подошел к тому же шкафу, в котором недавно искал лекарство для Соньи, достал небольшой флакон из черно-фиолетового стекла и поставил передо мной.

– Весь прошлый вечер я провел у короля, – возвращаясь за стол, произнес Арон. – Его состояние было необычайно тяжелым, поэтому я оставался в его покоях, пока не убедился, что ему больше ничего не угрожает, и он забылся крепким сном. Лишь тогда я отлучился, чтобы найти мистера Арвела и передать настойку для принца.

– Поэтому она была у вас с собой, – догадалась я.

– Да, – кивнул Арон, отчего золотые локоны рассыпались по его плечам. – Но когда я шел в гостевое крыло, увидел стражу без сознания и поспешил к вам, а дальше вы сами все знаете.

– Значит, вот оно как все было…

Я опустила взгляд на бутылочку и, покрутив ее на столе, пододвинула к Арону.

– Цесса… – накрыл он мою руку ладонью и замолчал, а я, заикаясь, выдавила:

– Д-да?

Горячее прикосновение лекаря опаляло кожу и согревало не только холодные от волнения пальцы, но и душу. Я судорожно вцепилась в граненый флакон, лишь бы моя рука не задрожала. Молила щеки не краснеть, а сердце успокоиться и не биться так часто от желания попросить Арона спрятать меня от внешнего мира в теплых объятиях, где я непременно позабуду обо всех страхах и обрету покой. Но действительность, увы, ни за что меня не отпустит.

– Королю не стало лучше, и после обеда я должен буду к нему вернуться, – с печалью произнес Арон и убрал руку, а воздух, который раньше был теплым, вдруг показался кусачим и нестерпимо холодным. – Поэтому прошу вас отнести настойку мистеру Арвелу или отдать ее лично принцу. Уверен, они ответят на все ваши вопросы и развеют сомнения.

Румянец смущения мигом погас на моих щеках, а сердце пропустило удар лишь от одной мысли, что я еще раз встречусь с принцем. Но, к счастью, мне достаточно повидаться с одним Арвелом.

– Ничего страшного, если вы откажете в моей просьбе, – продолжил Арон, когда мое молчание затянулось. – Я пойму и постараюсь найти время, чтобы самому отнести настойку.

– Все хорошо, Арон, – произнесла я и, медленно придвинув к себе пузырек, спрятала его в ладонях. – Я помогу вам, но не обещаю, что передам настойку лично принцу.

– Благодарю вас, Цесса, – украдкой улыбнулся Арон, и в тот же миг в дверь постучали.

– Господин Арон, обед для леди Цессары, – донесся из-за двери приглушенный голос Ниссы.

– Вот видите, – хмыкнул он, вставая со стула, – она постучалась. И беседу никакую не надо проводить.

Лекарь подошел к двери и открыл ее для служанки. Розовая от смущения, Нисса торопливо его миновала, поставила передо мной поднос, накрытый большим колпаком, поклонилась и поспешила удалиться, но Арон приказал:

– Останься.

Служанка мигом замерла и растерянно на него оглянулась.

– Унесешь посуду, когда закончим трапезу.

Нисса покорно склонила голову и ответила:

– Слушаюсь, – а после отступила к стене возле двери.

За все время обеда она не проронила ни слова. Только тихо стояла, сложив руки и опустив взгляд в пол, точно нашкодившее дитя. Похоже, ей было неуютно находиться в нашем обществе. Хотя со мной наедине Нисса не так сильно переживала. Значит, все дело в Ароне?