оглядывая двор. – Хотя кто знает. Она высоко ставит семью.

– И зачем ты мне все это рассказываешь? Я вряд ли помогу, у меня своего говна хватает. – Он махнул рукой в сторону дома. – Полиция и похороны не ждут.

– Мы поможем разобраться с бабушкой, – сказала Опал. – Сделаем так, чтобы полиция не задавала лишних вопросов. А ты можешь помочь нам. Контактное лицо Ксана хочет передать ему сообщение и проследить, чтобы с ним ничего не случилось.

Она протянула ему флешку:

– Здесь все инструкции и зашифрованная информация. У Ксана есть ключ.

Финеас не шевельнулся.

– И что, вы передадите гражданскому лицу секретную инфу и отправите его в космос? Серьезно? Как, по-вашему, я туда попаду?

– Политика станции поменялась. Мы обеспечим билет на шаттл до станции. Их мало, и большинство мест занято политиками и высокопоставленными лицами, но гражданские тоже будут. Билеты можно купить или выиграть.

– С чего ты вообще решила, что я хочу его защитить? – тихо спросил Финеас.

Опал удивленно уставилась на него:

– Он же твой брат.

– Семейка у нас та-а еще, – сказал он, нарочно растягивая слова под стать бабушке, и обвел рукой крыльцо.

Оно давно уже превратилось в помойку. Бабушка не выносила мусор дальше двери, и большая часть крыльца была завалена пластиковыми мешками. До них успели добраться еноты и мыши, повсюду разбросав пустые упаковки, а заодно загадив крыльцо пометом. Финеас старался не думать, сколько грызунов живут в стенах.

Он бы убрался, но бесконечная забота о бабушке выпивала все силы.

– Это Ксан сбросил на меня весь бардак, – двусмысленно заметил Финеас. – Поэтому повторяю вопрос: какой мне смысл ему помогать?

Опал поджала губы.

– Ты что-то недоговариваешь, – сказал он, отказываясь сдаваться.

– Да, и немало, – ответила она. – Меня здесь вообще быть не должно.

Он отхлебнул из бутылки и устроил ее в сгибе локтя.

– Что, даже не скажешь, кто ты?

– Просто сержант. Квартирмейстер, обучалась в форте Ли.

– Не. Это не то.

Вздохнув, она на мгновение задумалась.

– Некоторые люди в правительстве считают, что Ксана нужно вернуть на Землю, судить и бросить в тюрьму. Другие думают, что у него на руках информация, которую нужно защитить, – ему задолжал кое-кто очень влиятельный. Я нахожусь в уникальном положении, потому что работаю с обеими сторонами. Я знаю, кто требует экстрадиции Ксана, и знаю, кому он нужен живым.

– Дай угадаю: ты на стороне последних, – сказал он.

– Я не хочу, чтобы человечество стерли с лица земли, как букашку с лобового стекла, – сказала она. – И многие считают, что Ксан – ключ к выживанию.

– Слушай, ты точно говоришь про моего брата? Он трус, который бегает от ответственности. Бросил меня в говне, бросил бабушку, а она, оказывается, любит прижигать людей сигаретами, когда злится.

– Мог бы не покупать сигареты.

Финеас горько хмыкнул.

– Кто-то явно не ухаживал за человеком с зависимостью. Я как-то попытался, так она начала орать на меня и бросаться вещами. Буквально не останавливалась, пока я не побежал в магазин. Легче было идти у нее на поводу.

Опал вздохнула.

– Сочувствую. Раз жизнь брата для тебя недостаточный аргумент, могу воззвать к чувству патриотизма. Страна нуждается в твоем брате.

Финеас молча посмотрел на нее.

– Ладно, как насчет билета на первую космическую станцию, открытую людям? – устало поинтересовалась она. – Бесплатный полет в космос.

– Я боюсь высоты, – холодно сказал он и пожал плечами. – Но если я помогу, ты позаботишься о бабушке?

– Да, – ответила она, доставая телефон.

– Ладно, пофиг. Договорились. Смена обстановки сейчас – самое то.

Она нашла номер в контактах, а потом подняла взгляд на Финеаса и кивнула в сторону бабушки:

– Это ты ее столкнул?

Он напрягся.

– А это важно?

– Нет.

– Тогда забей.

Она приложила телефон к уху и отошла к машине. Финеас прислушался и успел расслышать начало:

– Он согласен, но с одним условием.

Покачиваясь на качелях, Финеас наблюдал за Опал. Поговорив, она вернулась к нему и снова протянула флешку.

– Вылет через неделю, – сказала она. – Советую отложить похороны до возвращения. У нее же нет других родственников, да? Только вы с Ксаном?

– Да, но на похоронах я все равно буду один, – ответил Финеас, неуютно заерзав. Ему не нравилось, что военные столько про него знают. – Ты мне скажи, раз ты все знаешь, почему сама не полетишь?

– Нельзя. Этот полет – сенсация, и все пассажиры мгновенно получат свои пять минут славы, а журналисты начнут копать на них грязь. Мне нельзя светиться, но ты и так крутишься в медийном пространстве, так что для тебя это привычная ситуация. А если используешь свой псевдоним, есть шанс, что журналисты не пронюхают про твоего брата.

– Значит, кроме Ксана, на станции нет людей?

Она покачала головой:

– Есть, двое. Наш посол и гражданская, получившая политическое убежище. На ее счет можешь не волноваться.

Она снова поджала губы, и Финеас рассмеялся:

– Капец, надеюсь, ты не играешь в покер. Проколешься сразу. Что ты опять утаиваешь?

– Это самая секретная информация. Неважно. Ты ее не знаешь, а она не знает тебя.

Финеас глотнул еще виски и потер лицо.

– Твою ж мать, Ксан, во что ты ввязался?

Он отставил бутылку и жестом потребовал отдать флешку. Опал передала ее и заметно расслабилась. Она свою работу выполнила.

– Так что там с бабушкой? Что сделают твои люди?

– Во-первых, они напишут за тебя показания, – начала Опал, загибая пальцы. – Ты приехал из магазина и нашел бабушку под лестницей. Во-вторых, найдут свидетелей, которые видели тебя в магазине. В-третьих, принесут продукты: один пакет оставишь в машине, два – бросишь на порог. Вот сюда, – указала она место, где стояла бутылка, а потом нагнулась и забрала ее. – Это выкидываем. А, и почисти зубы. Помни: ты трезвый. Мой человек свяжется со знакомым в полицейском участке, они приедут за телом на «Скорой». Попутно сфабрикуют звонок в службу спасения. Не волнуйся. Они все устроят.

– Что мне делать?

– Почисти зубы, попей воды, поплачь – лимонный сок отлично поможет, если есть, – и запомни, когда ты был в магазине. Вернулся пятнадцать минут назад. Нашел бабушку мертвой. Видимо, решила, что сможет спуститься сама, бедняжка. Да, кстати, у тебя в машине тает мороженое. Вспомни о нем. Добавит правдоподобности показаниям.

Окинув его взглядом, Опал нахмурилась.

– Есть рубашка с длинными рукавами?

– Что, не нравится жирдяй в майке? – с вызовом бросил он.

– Что? Нет, – ответила она, хмурясь. – Я просто хочу избежать лишних вопросов. У тебя все руки в ожогах. Медики быстро поймут, что они остались от сигарет. Лучше заранее позаботиться, чтобы они ничего не увидели.

Он машинально потер старые ожоги; иногда они до сих пор чесались.

– Если я что-нибудь забуду, ты мне поможешь?

Ее и так светлая кожа побелела еще сильнее, а на скулах выступили яркие пятна румянца.

– Господи, нет, конечно. Меня здесь вообще быть не должно. Я на похоронах в Гатлинбурге. – Он тупо посмотрел на нее. – На обратном пути заеду в магазин, куплю блендер и уничтожу телефон, с которого звонила. Он одноразовый. Мой личный отслеживается, так что сейчас он у человека на похоронах.

Финеас в замешательстве покачал головой.

– А, – сказала Опал. – Мне нужен был повод, чтобы сюда приехать. – Она достала из заднего кармана скомканный лист, вырванный из газеты. – Поэтому у меня умерла