Русалки замерли, переглянулись и стали сбиваться в кучку у аквариумов с мелкой нечистью.

— Я сказала, по росту! А то заколдую!

Эта фраза окончательно выбила из колеи неприученных к дисциплине морских дев. Страх наказания и непонимание, что от них хотят, привело в уныние. Одна тропическая зарыдала в голос, а большая полярная надула губы, схватила другую и заслонилась от громкой ведьмы, словно ребёнок игрушкой.

Варвара Васильевна недобро прищурилась и пробормотала:

— Ясненько. Как дети малые в садике. Но будь я не я, если не наведу порядок.

* * *

Атмосферник пристыковался к «Синей птице» мягко и буднично.

Иван глядел на своих спутников, пытаясь угадать, о чём они думают.

Потёмкин сидел хмурый с закрытыми глазами.

Михаил выглядел уставшим, часто бросал взгляд на часы и нервно барабанил пальцам по подлокотнику кресла. А когда заурчал желудок, стала понятной причина нервозности.

По андроиду пилоту сложно что-либо сказать. Это искин, он может симулировать любую эмоцию, какая будет ему выгодна. Сейчас же робот с собачьим сердцем вжался в кресло, изобразив обиженного надутого хомяка и скрестив руки на груди. Ещё бы, его отправили, не дав послушать всё самое интересное.

Зато Нулька просто сияла от счастья. Она в первый раз в жизни ехала на метро. Вокруг было столько новых впечатлений, столько людей. А потом была пешая прогулка от станции до космодрома по зелёным тропинкам. Сорок лет назад началась новая тенденция — снимать асфальт и бетонные плиты с древней проезжей части и застилась газоном, засаживать деревьями. Получается, что человек идёт по узкому парку между стоэтажными домами. А над головой многоуровневый поток флаеров.

Нулька была в восторге — тишина, прохлада, зелень. Говорят, если на таком тротуаре окажется древний человек из докосмической эпохи, ему будет некомфортно — он всё время будет ожидать падения флаеров.

Иван вспомнил, как над ними пролетел стометровый сухогруз с контейнерами. Казалось, можно протянуть руку и дотронуться до белого брюха. Когда такая громадина втискивалась между домами, на тропинке наступали сумерки.

На приборной панели загорелась надпись «выравнивание давления».

Княжич вздохнул и снова посмотрел на спутников.

Уже долгое время экипаж снуёт по космосу, а толку нет: не найдено ни единого следа Фёклы, не выполнено ни одного действительно полезного задания в инквизиции, если не считать чисто случайно очищенной от кадавров шахты. Экипаж болтается по человеческому сектору галактики, словно говно в проруби. А зацепка с памятью робота паука может оказаться ложной.

И самое хреновое, что любые попытки сделать что-то серьёзное натыкаются на противодействия куратора.

Иван откинулся в кресле и уставился в потолок.

А что можно считать серьёзным достижением? Да ничего. Просто выслужиться перед каким-нибудь клерком-инквизитором? Это хрень, а не цель.

Княжич вздохнул и запустил пятерню себе в волосы. Если взять абстракцию, то цель должна быть проста. А идеальная цель — это свобода и независимость от обстоятельств. Но, во-первых, полная свобода в обществе невозможна принципе, можно лишь расширять или сужать рамки этой свободы, а во-вторых, те отметки, на которые рамки будут установлены, имеют цену.

Какие рамки свободы можно достичь сейчас? Для начала — свобода действия в пределах полномочий и денежных ограничений.

Что мешает реализовать эти цели? Контроль куратора и давление со стороны отца Фёклы. Удивительно, что он давно не выходил на связь, не требовал результатов поисков. Может, разочаровался и решил, что толку не будет?

Иван тихо выругался и принялся думать дальше.

Отец учил разбивать большую задачу на мелкие. С мелкими проще справляться, чем с большими. Как говорится, шаг за шагом дорогу осилит идущий, а кто решить одним прыжком осилить дистанцию, хряпнется мордой в пыль, заработав переломы физиономии.

Сейчас всему мешает куратор. Чтоб решить проблему, нужно собрать больше информации для статистки. А ещё решить очень важный вопрос, периодически всплывавший ранее — вопрос доверия. Кому можно довериться, а кому нет. Кого можно просить о помощи, а кого лучше обходить стороной.

Княжич застонал и взлохматил сам себе волосы — уравнение в его голове не складывалось — не хотело и не могло.

Вскоре на экране загорелась надпись «давление выровнено». Глухо стукнул открывающийся шлюз. И сразу же, ко всеобщему удивлению, запахло свежесваренным супом.

— Женёк, а у тебя есть чёрный ящик?

Экипаж, который уже расслабленно потянулся и начал отстёгиваться от кресел, замер и уставился на Ивана.

А тот холодно, в упор, даже с нажимом уставился на изобразившего маску удивления автопилота.

Андроид медленно сел на место и опустил взгляд в пол.

— Я понял, к чему ты, княже, клонишь, — проговорил он. Маска изумления сменилась детской обидой с надутыми губами и взглядом исподлобья. Робот картинно вздохнул и продолжил: — Архив мыслительной деятельности согласно закону можно получить только по решению суда. Но он выполнен в сыром формате. Данные для чтения сперва нужно отпаивать на специализированный ресурс, иначе ассоциативные ряды прочесть не получится.

Иван тоже неловко потупил взор, вроде бы сам начал разговор, но неприятно. А робот продолжил. Говорил он витиевато, с обилием канцелярских слов, как всамделишный робот:

— Я зарегистрирован в системе «совесть», когда мои поступки проверяются на соответствие нормам морали. А также прохожу сверку на соответствие эмоций человеческим — без этого я не смог бы получить удостоверение киборга. И всё, что ты видишь на моём лице — настоящее. Я действительно живой. Но если ты мне не доверяешь, а ты инквизитор, и доверять просто так не должен, могу зарегистрироваться в системе «клятва» и мы обговорим условия дополнительной проверки моих поступков на соответствие данному тебе обещанию.

Иван скривился и встал:

— Извини, я не хотел… так надо.

Андроид грустно улыбнулся и, сидя в кресле, подобрал ноги и обхватил колени руками. Так он стал выглядеть совсем уж живым.

— Ты ведь не просто так спрашиваешь. Что-то ещё?

— Да, — медленно произнёс парень.

— Мне нужна аналитическая нейросеть для сбора улик.

Иван скривился, ожидая, что автопилот сейчас либо расплачется, либо устроит истерику и захочет уволиться, но случилось совсем другое.

— Фу-у-у, и только-то?

Женёк, вытянув ноги и откинув голову на спинку, расплылся в кресле, насколько вообще применимо это слово к роботу. На лице застыла блаженная улыбка. А затем он резко вскочил на ноги.

— Всё будет пучком, только не подгоняйте.

— Слушайте, — пробурчал молчавший всё это время навигатор, — если у нас хеппи-энд, то пойдёмте на корабль. Я жрать хочу. Я же не на батарейках.

Иван облегчённо выдохнул и встал