Мысленно разогрев до значительной температуры мягкую обувь правого охранника, Марк дождался тихого шороха, подсказавшего, что противник изумленно опустил голову вниз. В тот же миг Марк бросил в левую нишу свиток с заклинанием и подобно огромной кошке прыгнул следом, моментально исчезнув за световым барьером.

Обувь правого охранника остыла так же быстро, как и нагрелась, он недоуменно пожал плечами и снова поднял взгляд на противоположную нишу. Мерещится всякое. Отдыхать надо больше.

Марк еле уместился в нише так, чтобы зад не торчал наружу. Охранник, обездвиженный свитком, напоминал скорее мраморную статую, чем живое существо. Искры Ледоры работали чудесно, старые вещи всегда хорошо работают. Но свиток был нужен дальше, поэтому Марк использовал более прозаический, но не менее эффективный удар в лоб. Потом он поднял манускрипт и бросил в противоположную нишу. Теперь можно отдохнуть, отдышаться спокойно. А вот расслабляться нельзя. Марк смазанной тенью нырнул в правую нишу, ударил в лоб, поднял свиток. Не выходя из убежища, он подогрел обувь следующего охранника. Опять бросок, прыжок, удар.

Через пару минут все восемь охранников пребывали в глубоком нокауте. Никто из них не смог одолжить Марку форменные штаны — размерчик не подходил, но хоть поясом Марк разжился. Взял он и огненное копье, мало ли что ждет впереди, да и естественнее с ним в чужом городе, чем с топором. Топор был спрятан сразу по выходу из тоннеля — заросшая травой расщелина надежно укрыла его.

Марк осмотрелся, не столько любуясь ажурным городом, сколько оценивая его опасность, устало перевел дух и отправился вперед, навстречу новым приключениям. Он был доволен, что не пришлось никого убивать.

Жители города не носили оружия. Это было непривычно и странно, но чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, огненное копье тоже пришлось спрятать в водосточной трубе. Стандартную городскую одежду долго искать не пришлось, были среди людей, имеющих жабры, и рослые, и тучные. Один такой здоровяк остался лежать за мусорными баками. Отойдет от удара, найдет, как домой добраться.

О том, что из-за этого поднимут тревогу, Марк не беспокоился. Ее и так поднимут, когда придет смена в тоннель, а вот стандартная одежда позволит без особого труда затеряться среди горожан. Очень угнетало незнание местного языка. Между собой охранники говорили на особом мелодично-свистящем наречии, ничего общего с кахи не имеющем. Марк был уверен, что на кахи тут могли говорить все, но обнаруживать в себе чужака не входило в его планы.

Первой и самой важной задачей было найти друзей или хотя бы место, где их содержат. Монах Абенин писал, что его несколько дней держали в Ратуши, но было это правилом или исключением, Марк не знал. По описанию Ратуша была почти в центре города, и он решил двигаться в этом направлении, там будет легче разобраться.

С первого взгляда было понятно, что здешняя цивилизация пошла по техническому пути развития. И только со второго было видно, что тот, кто руководил этим развитием, был выходцем из Верхнего Мира. Не то чтобы здешние машины и механизмы очень уж сильно напоминали машины сверху, но было в них нечто знакомое, почти родное.

Марк не сразу понял, что вся эта техника была собрана из разных научно-фантастических произведений Верхнего Мира, но, поняв это, стало легче оценивать обстановку. Да и названия для увиденного было легче подобрать. Глайдеры, андроиды, лучеметы.

«Интересное местечко, — подумал Марк, пробираясь по улицам города. — Хотелось бы узнать, насколько обширными были литературные познания неведомых инженеров».

Вскоре, Марк увидел вооруженного коротким лучеметом полицейского, в шлеме с затемненным забралом и черной униформе. Тот регулировал движение на оживленном перекрестке. Это навело на мысль переодеться в представителя власти, тогда и оружие можно будет носить. Но этот полицейский выглядел очень уж низкорослым, хоть и толстым. Стоило поискать дальше.

В вышине клубились красноватые сумерки. Марка заинтересовало, как тут происходит смена дня и ночи, но подумав логически, он понял, что такая смена не очень обязательна при налаженном управлении. Работать и отдыхать можно по часам, в несколько смен. Тогда, скорее всего, тут вечный день. С одной стороны, это затрудняло проникновение куда бы то ни было, поскольку на улицах всегда будет полно народу. Но, с другой стороны, не стоило беспокоиться, что привлечешь к себе излишнее внимание, шатаясь по улицам в нерабочее время.

Постепенно Марк затерялся в огромном городе, слился с толпой. Вскоре он научился различать систему вывесок и указателей, не понимая написанного, но методом простого сопоставления значков и того, к чему они относились. Он заметил, что в некоторые здания вход был по пропускам, в другие, например магазины, вход был свободный, а в некоторые — платный.

Вместе с одеждой Марк захватил у ее владельца нечто вроде кошелька, но наполненного не золотом, а прозрачными палочками разной длины. Понятно было, что это деньги, но система определения номинала осталась тайной.

«Надо будет выяснить при случае», — решил Марк.

Он уже чувствовал себя в этом городе, условно враждебном, как рыба в воде. Он высматривал, вынюхивал, готовился к бою. Все действия были привычны, почти рефлекторны. Он с сожалением подумал, что еще не скоро сможет вытравить шпиона, лазутчика, убийцу и воина из своего сердца, из своей души, из своего тела. По-прежнему убивать и разрушать у него получалось легче, чем делать что-то доброе, светлое. Тело словно работало само, двигалось как по накатанной колее.

«Великие Боги, сколько же можно жить с руками по локоть в крови? — в который раз подумал Марк. — Удастся ли вообще искупить все это?»

Марку пришлось не раз задумываться над тем, что есть Зло и что есть Добро. Он как-то привычно считал, что борется на стороне добра, что убивает негодяев и подлецов. Но шло время, и он начал подозревать, что всякое убийство, всякое насилие — это грех. Кто он таков, чтобы судить таких же, как он сам? Чем он лучше них? На чьей стороне вообще правда? По своей сути Марк был очень далек от христианской морали, которой пропитана большая часть Верхнего Мира. Его религия основывалась на совершенно иных принципах, поклонялась иным идеалам.

Он сам пытался добраться до истины, до самого фундамента, но метался во мраке, не имея возможности найти выход. Беглый каторжник — зло для охранника. Убив беглого, охранник становится героем. Но каторжники ненавидят охрану; убив охранника и организовав побег, каторжник становится героем среди своих. Как знать, на чью сторону встать?

Марк за свою долгую жизнь не раз был и пленником, и стражем, ему приходилось убивать и тех, и других. Но каждый раз он считал, что прав. Может, только потому, что это касалось его лично, его идеалов? Марк так и не сумел разобраться в этом. Проще было дать обет и не становиться ни на чью сторону. Но и этот обет он не смог сдержать. А самое страшное было в том, что и сейчас он был уверен в своей правоте.

«Ну и Тьма с ним! — подвел итог Марк. — Жил ведь до сих пор. Нет, наверное, ни добра, ни зла. Точнее, для каждого они свои, и добро, и зло. Надо слушать свое сердце, раз Боги сотворили тебя таким!»