— А что насчет судей?

— Я склонен верить человеку, который думает, что его вот-вот бросят на съедение диким зверям. Ты сам видел Джонса и Покайся в Фэрфилде, и они направлялись сюда. Я склонен думать, что судьи здесь. Но не забывай, наша задача заключается не в их поимке. А в помощи Николсу. А твое заключение каково?

— Что зря я вообще уехал из Англии.

— Гм. Надо думать, там ты преуспевал.

На Балти навалилась усталость. Он лег на кровать.

— Извини, я не хотел.

— Нет, ты прав. Ce n’est que la verité qui blesse.

— Не вешай нос. Если наше дело выгорит, будешь зваться сэр Балтазар де Сен-Мишель. — Он зевнул и захрапел, оставив Балти наедине с мыслями.

Рыцарское звание. Еще полгода назад от одной мысли об этом у Балти колотилось сердце. Но сейчас его пульс не ускорился — сердце билось как раньше, исполняя свою однообразную работу. Балти не мог думать ни о чем, кроме золотоволосой квакерши, носящей в утробе дитя, — то ли от убитого мужа, то ли от его убийцы.

Балти проснулся. Был полдень. Ханкс сидел за столом и писал. Балти встал и заглянул ему через плечо. Это был план крепости с пояснениями: сколько пушек на том бастионе и на этом, сколько примерно солдат, где стоят часовые, сколько канонерских кораблей в гавани — все, что может быть важно для вторжения.

— А это тебе зачем?

— Думал прибить к дверям форта, как Лютер свои тезисы, — ответил Ханкс, не отрываясь от дела.

— А ты не хочешь это зашифровать? Оно нас некоторым образом обличает.

— Чертеж все равно не зашифруешь. Кроме того, для шифров нужны ключи. А мы с Андерхиллом не успели про них договориться.

Андерхилл назвал Ханксу некоего человека, который сможет передать ему сообщение. Ханкс, однако, не открыл это имя Балти — вдруг их схватят и будут пытать. Андерхилл переправит послание Николсу на шлюпке, пока эскадра будет плыть вдоль Лонг-Айленда к Новому Амстердаму.

Ханкс окончил свои труды. Он натянул сапоги и куртку.

— Жди здесь. Я быстро.

— Я пойду с тобой.

— Лучше, чтобы нас не видели вместе. Я вернусь не позже чем через час.

— А если нет?

Ханкс указал на окно:

— Наблюдай отсюда. Будешь моим ангелом-хранителем.

Балти шмыгнул носом:

— Делать мне больше нечего — сидеть у окна, подобно портовой шлюхе, зазывающей клиентов.

Ханкс ушел. Балти выглянул в окно. Он посмотрел, как Ханкс вышел из трактира и начал пробираться сквозь прибрежную толчею.

Из дверного проема одного из соседних домов выступил человек и двинулся за Ханксом. Что-то в этом человеке показалось Балти знакомым.

Он полез в суму за наблюдательной трубой, прощальным подарком братца Сэма. Когда в нее смотришь, далеко расположенные предметы кажутся ближе. Балти вгляделся. Человек повернул голову. Балти увидел его брови.

Он натянул сапоги, слетел по лестнице, выскочил из дверей и попал в толпу моряков, купцов, мясников, рыботорговцев, работорговцев, свечников, канатных дел мастеров, тележников, шлюх, лудильщиков, солдат, сапожников, часовщиков, торговцев птицей, трапперов, скупщиков меха, каменщиков, пивоваров, плотников, цветочниц, ювелиров, пекарей, — казалось, все человечество собралось тут в этот жаркий августовский полдень и обильно потело. Балти проталкивался сквозь толпу, осыпаемый сердитыми взглядами и руганью.

Дойдя до кромки воды, он огляделся. Господи, ну почему Ханкс не сказал ему, куда идет? Балти представились ужасные картины: Джонс вонзает Ханксу в спину кинжал. Успокойся, сказал себе Балти. Ханкс не младенец.

Балти повернулся, чтобы пробраться через толпу обратно в трактир, и увидел Покайся. Индеец шел прямо на него. Он был одет как белый человек. Широкополая шляпа, натянутая до бровей, скрывала вырезанное на лбу крылатое лицо.

Покайся остановился. Они с Балти смотрели друг на друга, неподвижные среди людской суеты. Индеец ухмыльнулся. Балти в приливе ярости бросился на него. Покайся исчез в толпе.

Балти стал проталкиваться за ним. Кулак ударил его в лицо. Балти упал.

Он открыл глаза и поднес руку к носу. Пальцы покрылись кровью. Никто из прохожих не помог ему встать. Новый Амстердам все так же спешил по делам. Добрых самаритян тут не найти. Балти кое-как поднялся на ноги и поплелся в трактир.

Хозяин «Рога изобилия» посмотрел на окровавленного гостя почти без любопытства:

— Драться?

— Упал.

Хозяин кивнул:

— Слишком много пить.

Балти сжимал расквашенный нос. Сгустки крови падали на рубаху. Он усилием воли вызвал четыре крепких английских военных корабля и приказал им сделать уничтожающий залп по «Рогу изобилия». Одновременный из всех бортовых орудий. Встают столбы дыма, ядра, картечь, книппели свистят в воздухе, неся смерть и превращая «наиболее лучшее заведение во всем Новом Амстердаме» в кучку мусора.

Трактирщик, вспомнив вдруг, что этот кровоточащий англичанин — гость самого генерала, дал Балти мокрую тряпку и спросил, не хочет ли тот «еще хьин». Последнее слово прозвучало, как будто он сморкался.

— Еще что?

— Хьин.

Голландец принес глиняную бутыль и вытащил пробку. Балти учуял резкий запах можжевельника. Джин.

Балти отмахнулся от предложенной бутылки и пошел к себе, прижав тряпку к носу. Пред его внутренним взором стояло тело Ханкса, плавающее в реке лицом вниз.

Чуть позже на лестнице затопотали знакомые сапоги. Дверь открылась, и вошел Ханкс. Он прижимал руку к затылку. Увидев распухший окровавленный нос Балти, он застонал и сел на край кровати.

— Вижу, ты последовал моему совету и остался в гостинице.

Ханкса кто-то треснул по затылку. Когда он пришел в себя, напавший рылся у него в карманах. Ханкс попытался его схватить, но он убежал.

— Портовый город. Удивительно, что я не очнулся завербованным на голландский военный корабль.

— Это Джонс.

— Откуда ты знаешь?

— Я его видел. Пытался тебя предупредить. Налетел прямо на Покайся. Бросился за ним, и кто-то двинул меня кулаком в лицо за то, что я толкался. Чертовы голландцы.

— Ну что ж, похоже, наши цареубийцы и впрямь тут. С чего бы еще мистер Макрель и Покайся ошиваются в городе? Теперь вопрос такой: находятся ли они под эгидой Стёйвесанта? И что сделает Джонс с моим прекрасным рисунком?

— А разве нам не нужно бежать?

— Это было бы благоразумно. Но что, если они здесь не в качестве Стёйвесантовых «хостей»?

Ханкс сел, потирая затылок:

— Надо передать весточку Леви.