— Что за ерунду ты нес про Уолли и Гоффа, прячущихся у Пелла в лесу? — спросил Балти. — Похоже, Стёйвесант собрался туда послать всю свою армию.

— Будем надеяться. Чем больше солдат он отправит туда, тем меньше останется в Новом Амстердаме, когда придет Николс.

— О! Ну и ну. Ловко придумано.

— Теперь у Стёйвесанта есть предлог для захвата земель Пелла. Он будет действовать напоказ в интересах Голландии.

— А в чем был смысл этой мерзкой… и очень длинной… библейской истории?

— Что именно тебе непонятно?

— Всё!

— Ахав был неправедный царь, который совратил Израиль на путь идолопоклонства.

— А идолопоклонство-то тут при чем?

— Это аллегория.

— Пожалуйста, разъясни эту аллегорию тем, кто не учился в Гарварде. Можно вкратце.

— Идолопоклонник — это король Карл.

— Его Величество? Но он же не поклоняется золотым тельцам. Какая глупость.

— Балти, ты должен был понять, что многие подозревают: Его Величество — тайный католик.

— А при чем тут псы, лижущие кровь? Колесницы, засунутые в пруд, где моются шлюхи? Просто чудная тема для застольного разговора.

— Я вижу, история жены Ахава тебя тоже не навела ни на какие мысли. Ее звали Иезавель.

— Так называют шлюх.

— Иезавель была самой первой шлюхой. Прототипом всех шлюх, если можно так выразиться.

— Что-что?

— Это намек на любовницу Его Величества. Леди Каслмейн.

— Какая чепуха.

— Для старухи Иезавели эта история добром не кончилась. Ее выкинули из окна дворца. Тфорца. И ее скушали собаки.

Балти поморщился:

— Собаки у них в хозяйстве явно не голодали. Ужасно.

— Когда стали искать ее останки, чтобы похоронить, нашли только череп и ладони.

— Ханкс, я тебя умоляю. Твоя эрудиция потрясает, но если ты не прекратишь, я расстанусь с ужином.

— Это случилось во исполнение пророчества Илии. Четвертая книга Царств, глава девятая.

— На сем заканчивается сегодняшний урок из Писания, будь оно неладно. Аминь.

Слуга Уиллем пустил лошадь рысцой. Огни города приближались.

— Я совершенно без сил, — сказал Балти. — Слава богу, что нам не придется спать на кровавых простынях. А то мне всю ночь снилось бы, что меня лижут собаки.

— О чем ты?

— Я дал хозяину трактира денег, чтобы нам поменяли постель.

Ханкс застонал.

— Что опять не так? Ты что, хотел поспать на окровавленном белье? Ну хорошо. Я попрошу его постелить обратно грязное. Честное слово, Ханкс, иногда я тебя просто не понимаю.

— Ты дал им предлог зайти в нашу комнату.

— Я тебя умоляю! Это трактир, а не какое-нибудь святилище!

Ханкс вытащил из-под куртки небольшой пистолет.

Балти уставился на него:

— Где ты это взял?

— У Леви. Если начнется, держись поближе ко мне.

— Начнется? Нас только что с почестями принимали у здешнего губернатора.

— Главное, не теряй головы. Правда, я уже сомневаюсь, что она у тебя вообще есть.

Они въехали в городские ворота. На этот раз им никто не отдавал честь. Стражники только наградили их мрачными взглядами. В Новом Амстердаме было тихо. Даже здешняя тишина была какой-то аккуратной и голландской.

Экипаж проехал мимо крепости и повернул на Перл-стрит. Ханкс озирался, наблюдая. Возле «Рога изобилия», через улицу, стояли шестеро солдат. Они вроде бы беспорядочно двигались, но эта беспорядочность показалась Ханксу нарочитой. Солдаты смотрели, как подъехал экипаж, а потом дружно отвернулись.

— Смотри в оба, — шепнул Ханкс.

Они вошли в трактир. Трактирщик взглянул на них, отрывисто кивнул, потом бросил взгляд в питейный зал. Четверо солдат сидели у стола, ближайшего ко входу. Они посмотрели на Балти и Ханкса так же, как их собратья по оружию на улице, и дружно отвернулись. На столе у них не было никакой выпивки.

Ханкс и Балти двинулись вверх по лестнице. На лестничной площадке ниже их комнаты Ханкс знаком велел Балти остановиться. На площадке было окно, выходящее на зады трактира. Ханкс открыл его и выглянул. Двор был просторный, ярдов двадцать пять или больше до задней стены. Сараи, курятник, ящики, бочки, всякое другое барахло, расставленное по-голландски аккуратно. В шести футах под окном торчала наклонная крыша. Ханкс жестом подозвал Балти и показал:

— Это наш путь на волю. Ты реку переплыть сможешь?

— Конечно нет, — ответил Балти, словно вопрос был не только нелеп, но и свидетельствовал о дурных манерах собеседника.

— Ты помнишь сад, который он нам показывал по пути из города?

— Да, кажется.

— Если мы потеряем друг друга, ищи меня там. Но лучше не теряться.

Он вытащил из сапога кинжал и протянул Балти.

— А это еще зачем?

— Ногти чистить!

Взглянув в лицо Балти, Ханкс положил руку ему на плечо:

— Выше нос. — Он подмигнул. — Будь англичанином.

Они поднялись по лестнице в свою комнату. Ханкс вставил в замочную скважину ключ и открыл дверь.

За столом сидел вице-генерал Кунц. Перед ним на столе был разложен сделанный Ханксом чертеж крепости. Солдат, стоящий в дальнем углу, наставил на Ханкса и Балти пистоль.

— Наконец фы припыли, — сказал Кунц с усталым радушием, словно приветствуя запоздавших товарищей.

— И вам доброго вечера, сударь, — отозвался Ханкс. — Чему обязаны такой честью?

— Хорошо ли фы отушинали с хенералом?

— Да, очень хорошо. Вы пришли пожелать нам спокойной ночи?

Кунц взял со стола чертеж:

— Слушанка нахотить это стесь, ф фашей комнате.

Он поднес чертеж к свече и стал разглядывать.

— Посфольте фас пострафить. Отличная рапота. Так много информаций. Пушки, фойска, корапли.

— Можно спросить, что это такое? — сказал Ханкс.

Кунц улыбнулся:

— Уше слишком постний час для икр.

— Уж не знаю, что это, сударь, но его не было здесь, в комнате, когда мы уходили на ужин с вашим губернатором.

Кунц сложил чертеж и убрал его. Встал и огляделся:

— Как шалко, что фы толшны поменять эту комнату на прешнюю, ф форте. Эта корасто утопнее.

— Если этот предмет в самом деле нашли у нас в комнате, значит его кто-то подложил. Чтобы опорочить нас.