предложение, чтобы выборы патриарха на Поместном соборе проводились путем жеребьевки. Данное предложение всем составом Собора было отвергнуто». В той же записке Лука был упомянут еще раз – как единственный архиерей, не пришедший на организованный Советом по делам Русской православной церкви прием участников Собора[152].

В церковной и околоцерковной литературе позиция архиепископа Луки зачастую неоправданно политизируется и подается как некий вызов советской системе, навязывавшей Православной церкви порядок действий. Вряд ли с этим можно согласиться. Его позиция – не фронда, не протест, не бунт, а искреннее желание следовать, как ему казалось, идеалу церковной жизни, найденному и закрепленному в решениях Поместного собора 1917/18 года. Касательно такого подхода, очевидно, следует иметь в виду следующее. Во-первых, принятый порядок избрания патриарха на Поместном соборе 1917/18 года никаким церковным документом не закреплялся в качестве обязательного (канонического) для последующих выборов патриарха. Он сформировался ситуативно, исходя из внешнеполитических обстоятельств: падение Временного правительства, образование советского правительства, вооруженное противостояние в Москве, необходимость срочного избрания главы Церкви. Во-вторых, высказывая сомнение в необходимости привлечения мирян к участию в Поместном соборе, Лука противоречит сам себе. Поскольку в данном случае это было не ситуативное решение, а итог многолетних дискуссий в Русской церкви начала XX века, в том числе и в ходе работы Предсоборного совета, закрепленный в решении и действиях Поместного собора 1917/18 года. Вся полнота церкви: епископы, духовенство, миряне привлекались к обсуждению общецерковных проблем[153].

С чем можно согласиться с владыкой, так это с критикой сложившейся практики частого и неоправданного награждения духовенства церковными наградами[154]. Приведем фрагмент его вступления на эту тему:

«Много у нас всяких недостатков, всяких язв у духовенства. Вы их знаете, о них говорить нужно. Я хотел бы остановиться на одной из этих язв, и о том, что поддерживает эти язвы. Эти язвы поддерживает тщеславие и честолюбие, их поддерживают, главным образом, высшие награды. Вы знаете, что в прежнее время, дореволюционное время, митрами награждали у нас только в исключительных случаях самых заслуженных протоиереев. Митры получали только настоятели кафедральных соборов больших городов, прослужившие в этой должности не менее 10 лет. Затем, и исключительно такие протопресвитеры, вроде придворных, и т. д. Поэтому по всей России было очень мало священников, имеющих митры.

За время революции все дело изменилось. Явление это получило начало не от нас, оно получило начало от обновленцев. Обновленцы начали чрезвычайно щедро использовать награды духовенства, вплоть до самых высших наград, с совершенно прозрачной, понятной целью – заслужить этим благоволение и содействие духовенства к себе. Вы знаете, что многие из епископов обновленческих не пользовались авторитетом в народе, не пользовались авторитетом и у духовенства, и практика раздачи высших наград, она сделалась средством задабривания, способом привлечения на свою сторону духовенства. Это была широкая практика, система взяток своего рода. За время революции появилось огромное количество священников, носящих митры. К сожалению, и в нашей, Патриаршей, церкви награды тоже не перестали раздаваться и гораздо более щедрее, чем раньше. Я не имею целью судить патриархов, от воли которых это зависело, а я только пытаюсь для себя объяснить, и говорю, что патриархи и Синод в этом деле более широкого награждения митрами и другими высшими наградами руководствовались мудрым желанием противодействовать этой системе взяток, заведенных обновленцами. Они наградами имели в виду предохранить многих, так далеких от обновленчества. Вероятно, это так и было. Наши архипастыри заблуждались в том, чтобы своим авторитетом поддержать широкую раздачу наград. Но все-таки людей тщеславных, для которых был очень большой соблазн в том, что обновленцы широко получают митры, можно было и должно было удержать. Возможно и вероятно, что у нас это было мотивом – довольно щедрая раздача митр и др. высших церковных наград.

К чему все это привело? Это привело к чрезвычайному росту тщеславия и честолюбия среди духовенства. Дело дошло до того, что уже приготовляли митры про запас. Дело дошло до того, что на наших архиерейских богослужениях, особенно в крупных центрах, митры архиерейские совершенно теряются, становятся незаметными среди шеренги митр священнических. А вы знаете, для многих из нас известно, что такой практики не было и совершенно нет ни в одной из Православных церквей. В Греческой церкви не только совершенно невозможно, совершенно не бывало награждения митрами священников, но существовало такое правило, что если производится служение несколькими архиереями, то митру носит при этом только главный архиерей, а остальные архиереи предстоят в клобуках. Румынская, Сербская церкви совсем не награждали священников. Это является отличием нашей Русской православной церкви от всех других православных церквей. Помимо того, что это награждение митрами чрезвычайно развивает тщеславие и честолюбие духовенства, но еще умаляет значение и величие митры, теряется пышность архиерейской митры, пышность архиереев, к которому привык наш народ. Митры становятся совершенно заурядными, тогда как они должны быть великим преимуществом архиерея.

Давать право служить литургию при открытых церковных дверях – это нужно ликвидировать. Существовал протоиерей, которому дано было право носить панагию. Это было, как мне говорили, в Ташкенте. Лиха беда – начать. Надо начать с митры, а потом кончить открытыми царскими дверями, литургиями и панагиями, и тогда никакой разницы не будет, по крайней мере по внешности, между протоиереем и архиереем. Не только митрами у нас награждают протоиереев, у нас чрезвычайно быстро и легко возводят монаха, иеромонаха в сан игумена и архимандрита. Известны случаи, когда очень молодой иеромонах, без году неделя получивший этот сан, становится игуменом несуществующего монастыря. Для чего это нужно? Только для поощрения самолюбия, для тщеславия. Сан архимандрита и игумена начальственный. Этому необходимо положить конец. Я предлагаю на обсуждение Собора решение вопроса о том, чтобы прекратить награждение митрами, возведение в сан архимандрита и игумена без достаточных оснований. Минуло уже то время, когда нам нельзя было противодействовать этой свистопляске обновленческой. Эти награды очень много принесли зла. Вы знаете, что переходу к нам, многим и многим обновленческим протоиереям мешает сознание того, что, перейдя к нам, они должны будут расстаться с митрами. Митры, значит, вредят делу объединения. Это дело явно вредное и в этом отношении, и в отношении поощрения тщеславия. И мое мнение, что нужно коренным образом пресечь эту практику и вернуться к практике прежней, по которой митры давались в совершенно исключительных и очень редких случаях»[155].

Выставив все свои соображения против «наградного потока», Лука предлагал вынести этот вопрос на обсуждение Собора, чтобы урегулировать сложившуюся практику. Но и вэтом случае он не был поддержан.

24 ноября Г. Г. Карпов в здании Совета по делам Русской православной церкви (переулок Островского, 10) принял участников Предсоборного совещания[156]. Сделал он