– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? – не вытерпел Максим.

Полковник вперил в него удивленный взгляд. Секунду спустя в его добрых глазах заплясали смешинки.

– Ах да, ты же не в курсе, вчера вечером тебе было не до телевизора. По дороге к новому месту службы Федор обезвредил грабителей в одном из придорожных кафе нашей области и никому не сказал об этом. Если бы не сюжет в местных новостях, я так бы и не узнал о его доблестном поступке.

Максим повернулся к Федору.

– Это правда?

– Ну да, – кивнул тот.

Лицо Шаклеина озарилось улыбкой. Теперь он схватил руку Федора и потряс ее, а потом привлек сослуживца к себе и трижды похлопал по спине.

– Так, с торжественной частью покончили, теперь переходим к суровой реальности, – сказал Владимир Сергеевич, когда Максим и Федор сели за стол. Он вернулся на рабочее место, достал из тумбочки тощую пачку фотографий и положил перед Евгением (тот сидел ближе всех к начальнику). – Эти снимки сделаны в одной из деревень нашей области. Зрелище не из приятных, но это полбеды, чай, мы тут не кисейные барышни и в обмороки падать не обучены. Хуже другое: подобного никогда не было ни в наших краях, ни где либо еще в России. Да что там говорить, – махнул рукой Шестаков, – наверное, и в мире ничего такого не происходило. А это наводит на печальные мысли. По многолетнему опыту работы смею предположить: раз такое появилось, стоит ждать продолжения, если мы оперативно не найдем тех, кто это сделал.

Во время начальственного монолога Федяев разложил фотокарточки в три ряда перед собой. Шаклеин и Орешкин решили не ждать, когда он передаст им документальные свидетельства, встали за его спиной и вместе с ним внимательно изучали снимки. Все трое не раз видели последствия преступлений и думали, что их ничем не удивить, но, как оказалось, ошибались.

Владимир Сергеевич не солгал, говоря, что такого никогда не было. Жертвы на одних фотографиях выглядели как египетские мумии, до такой степени они были сухими и темными. Из них словно огромным вакуумным насосом досуха выкачали всю жидкость. На других снимках трупы как будто облили кислотой. Части тела, куда попала химически агрессивная жидкость, отсутствовали, словно преступник (а может, целая банда ненормальных, вряд ли психически здоровые люди способны на такое) забрал полученную органическую массу с собой.

Орешкин ткнул пальцем в фотографию во втором ряду:

– Это паутина, что ли?

– А ведь и правда похоже, – согласился Шаклеин, глядя на снимок. – Как будто жертву обездвижили этой дрянью, перед тем как убить.

Федяев фыркнул и покачал головой.

– Что не так? – поинтересовался Шаклеин.

– Все. Вы сами-то себя слышали? Какая паутина? Это ж какого размера должен быть паук. Еще скажите, что жертвы на фотографиях – его обед. Думать надо, а не чушь нести, лишь бы ляпнуть абы что.

Владимир Сергеевич посмотрел на Федяева с нескрываемым интересом.

– Ты чего так кипятишься? Ну не нравится тебе версия, бывает. Зачем из-за этого в бутылку лезть? Ты предложи свою, мы ее рассмотрим наравне с другими. Для того здесь и собрались. – В глазах начальника вспыхнул огонек понимания. Он причмокнул губами, качая головой, и погрозил пальцем: – Сколько раз тебе говорил: не надо личные проблемы тащить за собой на работу. Опять с женой поссорился и из-за этого на коллегах срываешься. Они-то в чем виноваты, если у тебя в личной жизни разлад?

– Ни с кем я не ссорился, – буркнул Федяев, – и с личной жизнью у меня все в порядке. Спасибо, конечно, за внимание, но по этому поводу не стоит переживать.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – состроил удивленное лицо Шестаков. – Какая муха тебя сегодня укусила?

– Да никакая муха меня не кусала. Просто версия Орешкина – полный бред. Мы в нормальном мире живем, а не в какой-то там вымышленной вселенной с гигантскими пауками. Вы же умный человек, Владимир Сергеевич, должны это понимать, – выпалил Евгений и насупился, как бурундук.

Федор глянул на Максима и еле слышно спросил:

– Что это с ним?

Максим пожал плечами, дескать, не знаю, а сам подумал, что Женька бесится из-за выдуманного им же назначения новичка на Батино место в скором времени.

– Поражаюсь я тебе, Федяев, – сказал Владимир Сергеевич после долгого молчания. Во время вынужденной паузы тишину в кабинете нарушало лишь мерное тиканье часов над дверью и еле слышное гудение ноутбука на рабочем столе полковника. – Нашел проблему на ровном месте, завелся из-за какого-то пустяка. Между прочим, никто здесь, кроме тебя, о пауках и не говорил. Это как раз ты начал свои фантазии экстраполировать на остальных. – Шестаков опять замолк. Глаза слегка затуманились, как это бывает, когда человек погружается в размышления. Спустя несколько секунд он объявил о принятом решении: – Значит, так: как я уже говорил, дело серьезное. Хотел тебе его поручить, Евгений, как самому опытному сотруднику, но теперь вижу – погорячился. В нашей работе эмоции крайне вредны, а ты слишком бурно отреагировал на справедливое замечание коллеги. Мне, кстати, тоже показалось, что те белые нити на фотографии чем-то напоминают паутину, хоть я и понимаю, что это, скорее всего, волокна какого-то материала.

– Вы правильно сказали: я просто погорячился! – с жаром воскликнул Евгений. – Позвольте мне заняться этим делом, Владимир Сергеевич, я не подведу.

Шестаков прихлопнул по столу морщинистой ладонью.

– Поздно! Я своих решений не меняю. Делом займется Орешкин. Пусть покажет, чему его научила работа в Москве. – Владимир Сергеевич глянул на Шаклеина: – Ты отправишься с ним. Федор у нас новичок, на местности пока не очень ориентируется, вот и помоги добраться до деревни. Раз дело передали нам, надо по новой все осмотреть. Может, найдете что-то, чего не заметили полицейские криминалисты. Ничего плохого не хочу о них говорить, они наверняка хорошие специалисты, но с нами им не тягаться. Опыт не тот. Бригада наших спецов пока занята на другом объекте. Не знаю, как быстро они там управятся, но я попрошу их ускориться и, по завершении необходимых мероприятий, немедленно выдвигаться к вам. В любом случае начинать придется без них, так что фиксируйте все, что увидите. Хуже не будет. Координаты места происшествия и адрес сельского участкового получите у дежурного. Можете идти.

Когда за офицерами захлопнулась дверь, Евгений вперил немигающий взгляд в начальника. Весь его вид словно говорил: «За что вы меня так?»

– Не зыркай, а то дыру прожжешь. Сам виноват, впредь наука будет. – Федяев запыхтел, раздувая ноздри и сердито сверкая глазами. Шестаков предпочел не замечать подобное проявление недовольства со стороны подчиненного и продолжил как ни в чем не бывало: – Ты зря переживаешь, Женя. Для тебя тоже работа найдется. Глянь,