Шестаков подвинул к себе ноутбук, понажимал кнопки клавиатуры и развернул устройство экраном к Федяеву. Подождал, пока тот посмотрит запись с видеорегистратора патрульной машины ГИБДД, и задумчиво проговорил:

– Сдается мне, этот живучий тип может быть как-то связан с убийствами в деревне. Давай-ка ты займись этим происшествием вплотную. Потяните за ниточки с разных концов. Глядишь, клубочек быстрее распутается.

– А если нет, тогда что?

– Не понимаю, что с тобой стряслось, Евгений. Ты со вчерашнего дня сам не свой. Откуда этот пессимизм? У тебя дома точно все хорошо? Хочешь, возьми неделю отпуска. Съезди куда-нибудь с супругой, отдохни, заодно отношения наладишь, если вдруг проблемы на личном фронте замучили.

– Нет у меня никаких проблем, и отпуск я брать не хочу, – буркнул Федяев, вставая из-за стола. – Разрешите идти.

– Иди. Только держи меня в курсе. Расследование обоих происшествий на контроле у самого, – полковник взглядом показал на потолок, – но твое дело в особом приоритете. Сам понимаешь, что к чему. Поэтому оперативно сообщай все, до чего сможешь докопаться, даже самые несущественные мелочи.

Евгений кивнул и вышел из кабинета начальника. Он не знал наверняка: покинули контору его коллеги или нет, а потому заглянул в уборную. Из окна открывался вид на двор. «Форд» стоял возле бордюра (вчера вечером новичок сказал, какая у него машина), а значит, и тот, и другой все еще были здесь.

Лишний раз пересекаться с Орешкиным не хотелось, равно как и видеть Шаклеина. Со вчерашнего дня он чувствовал к Максиму неприязнь. Ему не понравилось, как тот легко пошел на контакт с москвичом. Это было как-то неправильно, что ли.

Они давно знали друг друга. Познакомились на вступительных экзаменах в академию ФСБ и с тех пор были, что называется, как два свясла. Даже свадьба Евгения не помешала их дружеским отношениям. Максим часто бывал у него дома, и ни одно семейное торжество не обходилось без его компании. Евгений думал, так будет всегда, но, как оказалось, ошибался. И это было больнее всего. Как будто из его груди вырвали окровавленное сердце и бросили в грязь.

Стоя возле окна, Евгений смотрел на машину и думал, как вернуть все на круги своя. Выход напрашивался сам собой: он должен доказать вышестоящему руководству, что только он, и никто другой, достоин занять место Шестакова. Тогда его руки будут развязаны, и никто не помешает убрать москвича с глаз долой. Для этого надо первым докопаться до истины. «Если Батя прав насчет того типа с видео, раскрытие моего преступления позволит объединить оба дела в одно. Так я оставлю московского хмыря с носом и укреплю шансы на победу в борьбе за главный приз», – решил Евгений. Он постоял еще немного возле окна, дождался, когда сослуживцы отправятся на задание, и только после этого вышел в коридор.

В дороге время идет быстрее, если есть с кем, а главное, о чем поговорить. Поводов для разговора было хоть отбавляй. Начиная со странного поведения Федяева, заканчивая теми же фотографиями, точнее, тем, что на них изображено. Максим не особо поддерживал беседу, пока Федор расспрашивал его о коллеге, зато оживился, как только заговорили о недавнем преступлении. Он, как и новый напарник, пытался понять, кому понадобилось превращать людей в подобие мумий.

– Может, это религиозные фанатики сделали? – предположил Максим, когда более ранние версии были тщательно рассмотрены со всех сторон и либо отринуты за несостоятельностью, либо убраны в закоулки памяти для последующего анализа. – В той деревне старообрядцы жили. Вдруг кто-то из них кукухой поехал и принес единоверцев в жертву. Как тебе такой вариант?

– М-мм, не думаю. Нет соответствующей символики. Обычно фанатики рисуют на стенах и на полу кресты и прочую атрибутику всем, что под руку попадет, а я что-то не припомню ничего подобного на фотографиях.

– Через сто метров поверните направо, – проворковал навигатор женским голосом.

Федор убрал ногу с педали газа и слегка нажал на тормоз. Подождал, когда машина приблизится к съезду, включил указатель поворота и свернул с трассы на грунтовую дорогу. «Форд» застучал колесами по выбоинам и, плавно покачиваясь на ухабах, покатил по укатанной до состояния бетона земле.

Максим продолжил выдвигать версии:

– А что, если это сатанисты так порезвились?

– Вряд ли, – скептически покачал головой Федор. – Те везде кровью оккультную символику малюют.

– Ну, тогда я не знаю. Все более-менее правдоподобные объяснения закончились. Остались только мистика да инопланетяне. Тебе какой вариант больше нравится?

– Оба. Прикинь, это пришельцы из другой галактики прилетели на Землю и открыли портал в потусторонний мир, – хохотнул Федор и бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. За автомобилем, словно мантия за королем, тянулся длинный пылевой шлейф.

– Да ну тебя, я серьезно говорю, а тебе лишь бы зубоскалить. – Максим вдруг повернулся в кресле: – Слушай, а ведь в каждой шутке есть доля правды. Что, если ты ляпнул не подумав, а на самом деле в точку попал, а? Это ж мировая сенсация.

– Ага. Было бы неплохо свалить все на пришельцев, только вот не верю я ни в чертей, ни в ангелов, ни в инопланетян и прочую чепуху. Это в кино подобная чушь прокатит на ура, а в жизни все намного прозаичней. Сам знаешь, у любого преступления есть фамилия, имя и отчество, и наша задача – найти того, кто это сделал.

Последняя фраза как будто поставила точку в этой теме для разговора. Следующие полчаса напарники говорили о чем угодно, только не о загадочных убийствах. Предварительные версии кончились, не приведя хоть к какому-то результату, так зачем, спрашивается, воду в ступе толочь.

– Кажись, приехали, – задыхаясь, сказал Федор. Он только что вдоволь нахохотался над мастерски рассказанным анекдотом и до сих пор не мог прийти в себя от смеха.

Максим посмотрел вперед. За разговорами он и не заметил, как добрались до села. Черные купола старинной церкви возвышались над серыми деревянными строениями под низкими шиферными крышами. Дома как будто жались к ней, словно цыплята к наседке. Маленькие белые оконца подслеповато смотрели на центральную извилистую улочку, изумрудную листву деревьев, огороженные низким, кривым штакетником палисадники и косые столбы линии электропередачи.

Двухэтажное здание с треугольным навесом над крыльцом располагалось наискосок от бревенчатой церквушки. Внутрь помещения вели две широкие двери. Над одной из них висела вывеска «ПОЧТА», над другой «ПОЛИЦИЯ». Большие белые буквы на синем фоне издалека бросались в глаза.

Федор направил машину к административному центру поселения и вскоре с нескрываемым удовольствием ступил на твердую землю. Долгий путь за рулем изрядно утомил его. Он потянулся. С блаженной улыбкой на лице хрустнул шеей и сделал несколько энергичных махов руками, разгоняя кровь по телу.

Пока напарник занимался подобием физкультуры,