Машикули погрозил ей пальцем:

— Барышня, с вами опасно разговаривать. Вы смотрите на жизньслишком драматично, но можно ведь взглянуть и по-другому. Это не добро вечноборется со злом и побеждает последнее, а наоборот: зло борется с добром и вечнопроигрывает, а добро не борется вовсе. Оно просто живет: люди влюбляются,женятся и рожают детей. Идет обычная жизнь. У нас она чаще счастливая. У вас,думаю, тоже. В неприятности в основном попадают те, кто их ищет. А Добрынина ине подозревает, что она «в большой игре».

Она честный и порядочный человек, как проклятая работает,двигает дело, которое для нее свято. И, поверьте моему опыту, общается онатолько с такими же одержимыми. Чтобы вы не грустили, барышня, скажу: эта бедане только у вас, и в нашей стране то же самое.

— И у вас? — удивилась Денисия.

— Такое творится везде, — заверил ее Машикули. — Богатыемогут это себе позволить. И нашими общественными организациями кто только непользуется: и политики, и бизнесмены, и криминал. Беда вашей страны в том, чтоу вас от общественных организаций почти ничего не перепадает народу. Но ближе кделу. Раз Валева вы отвергли, будем разыскивать Карлушу через Добрынину. План,думаю, будет таков: вам, барышня, нужно подружиться с Добрыниной. Работая унее, вы сможете осторожно разведать, кто из правозащитных деятелей мог бытьхотя бы косвенно причастен к «Модексу» или «Трансконтракту».

Денисии такая мысль не очень понравилась.

— Не люблю я хитрить, — призналась она. — А что, еслипопросту рассказать все Добрыниной? Вы же меня поняли, так почему не захочетпонять она?

Ведь вы очень ее хвалили.

Машикули ужаснулся:

— Вы хотите сказать Добрыниной, что в ее кристально чистыеряды затесался преступник? Грязный торговец оружием?

— Ну да.

— Простите, барышня, но это совсем неумно.

— Да почему?

— Во-первых, Маша вам не поверит, а во-вторых, она будетужасно оскорблена и уж точно помогать не захочет. Вы только представьте: онасвоим сотрудникам верит, тем более лидерам. Она ими гордится, их уважает, а выпредлагаете рассматривать этих приличных людей как потенциальных Карлуш.

— Почему всех? Только мужчин возраста Воровского, —горячась, воскликнула Денисия. — Вы устроите мне встречу с Добрыниной, а я ейвсе скажу.

Если она честный человек, то уж сама и прикинет…

— Не смешите меня, — прервал ее Машикули. — Давайте я вамсейчас расскажу, что ваша Лариса японский диверсант. Захотите вы рассматриватьее в этом качестве?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что это настоящая глупость, — рассердиласьДенисия. — Лариса моя подруга.

Машикули озорно воскликнул:

— А у меня есть факты!

— Фактам я не поверю.

— Тогда и не требуйте от Добрыниной веры к своим словам.Нет, здесь надо с умом подойти, политически. Очень хорошо, что вам не удалосьвстретиться с Машей. Теперь у меня есть возможность представить вас сотрудницеймоего благотворительного фонда, а уж дело, которое потребует вашеговзаимодействия с ее Конгрессом, я придумаю. Маша сейчас в Австрии, но скоровернется в Париж. Завтра я ей позвоню и узнаю…

Закончить свою мысль Машикули не успел — дверь, как в прошлыйраз, распахнулась, и в кабинет снова вкатился маленький кругленький человечек.

Денисия вскочила и, опережая его, закричала:

— Что? Опять жена?!

— Жена! Ваша жена! — истерично подтвердил человечек,обращаясь к хозяину.

Машикули тоже вскочил и забегал по комнате, причитая:

— Что же это такое? Почему она так рано вернулась?

— Что мне делать? — запаниковала уже и Денисия. — Что мнеделать?

— Как — что? — ужаснулся Машикули. — Прятаться! Конечно же,прятаться!

— Туда? — она кивнула в сторону спальни.

— А куда же еще, в кабинете прятаться негде, — плаксивоответил Машикули.

Денисия ворвалась в другую комнату и обнаружила, что кроватьопять в беспорядке. Она хотела поправить одеяло, но из кабинета уже раздавалось:

— Радуйся, петушо-ок! Пришла твоя курочка!

Денисии ничего другого не оставалось, как снова отправитьсяв шкаф.

На этот раз Денисия совсем не бесстрашно скрывалась от глазЖозефины. У нее появился горький опыт. Оказывается, жены не любят находить вшкафах у своих ловеласов-мужей симпатичных и Юных особ. От этого они простозвереют.

Поскольку драться миролюбивая Денисия склонности не имела,то ей оставалось одно: горячо молить бога, чтобы он поспособствовал ей остатьсяв шкафу незамеченной.

Поначалу все так и было: Жозефина вдохновенно рассказываламужу о своих страданиях. Едва она увидела свою заклятую подругу в гробу, таксразу и поняла, как та ей мила, дорога, необходима…

Прозрев, Жозефина расстроилась и вспомнила, что совсем не заэтим на похоронную церемонию шла.

— Эта коварная Фелиция и здесь мне свинью подложила, —громко плакалась она мужу.

— Как это случилось? — удивился тот.

— Я хотела перед ровесницами фигурой своей похвастать,траурным нарядом и свежим видом блеснуть, а вместо этого битый час рыдала.

— Но это и правильно. Где еще поплакать, если не напохоронах?

— Правильно? — возмутилась Жозефина. — Что ты болтаешь? Амои глаза?

— А что — глаза? Плакать мы только ими умеем.

Другого природа нам не дала, — философски заметил Машикули.

— И я о том же! Естественно, глаза распухли и покраснели,появились морщины… После этого хвастать мне было нечем, я полный урод! АФелиция, только представь, злорадно в гробу лежала, вся в румянах, в белилах,свежа, молода. Видел бы ты, как чудесно эту старую рухлядь загримировали. Онапросто надо мной насмехалась…

Машикули ее перебил:

— Курочка, это понятно, да зачем ты так скоро вернулась?

Очень опасный вопрос. Денисия напряглась и подумала: «Совсемего жизнь не учит. В прошлый раз Жозефину насторожил примерно такой же вопрос».

Так вышло и в этот раз.

— Что-о?! — завопила она. — Ты не рад мне?

Опять? Опять!

И дальше по старому сценарию: фурией ворвалась она вспальню, а там: