то утро я вышла на кухню, так необычно залитую солнцем. Папа завтракал, мама, наблюдая за сковородкой с очередной порцией оладий, покуривала у вытяжки над плитой, а счастливый Кирюха сидел на коленях у Димки.

– Ух! Уже едят! – весело ухмыльнувшись, пробубнила я и обратилась к бывшему мужу. – А ты как здесь? Не ложился, что ли?

– Катюша, привет, садись скорее, покушай. – Улыбалась мама. Как всегда, ее стол ломился от всяких вкуснятин. – Смотри-ка в окно, красота какая! Ты нам солнышко из Австралии привезла!

Я взглянула в окно, прищурилась… Солнце действительно было ярким и теплым. Почему-то кольнуло в сердце. Я отвернулась от окна, налила себе кофе и встала рядом с мамой покурить.

– Кать, может в кино сходим? – неуверенно произнес Димка.

– Дима, совсем уже? Какое кино? Я еще глаза открыть не успела. – Идите с Кирюхой, дайте мне в себя прийти!

Димка и Кирилл переглянулись, молча и весело закивали друг дружке.

– Пойдем собираться?

– Пойдем!

Так потихоньку жизнь возвращалась в свое русло. Я ничего не хотела, ничего не планировала, да и честно сказать, даже думать пока не могла. Я чувствовала себя абсолютно пустой. Мне нужно было отдохнуть.

Я села за компьютер, открыла сообщения и обалдела.

– Ого! Как много всего!

От Дика было несколько писем. Все с одними и теми же вопросами. – Почему я не отвечаю? Куда подевалась? И так далее…

Он писал примерно это: «Дорогая моя жена! Ты куда пропала? Здесь была полиция, и они перерыли весь дом, пытаясь найти тебя и Кирилла! Кто вызвал полицию? Зачем? Обожаемая моя, ответь скорее, я без тебя схожу с ума! Твой любящий муж, Дик.»

…. И все в таком духе.

От Джона было тоже несколько писем, суть которых тоже заключалась в том, что он потерял меня. Он писал, что очень переживает, что я не отвечаю на его сообщения, испугался и подумал, что может быть случилось что-то страшное. Поэтому со своими ужасными мыслями он обратился в полицию, рассказал им мою историю о насилии и показал фотографию с моими синяками, которую я когда-то выслала ему. Только он не знал моего адреса проживания, тогда он показал полицейским фотографию, которую я так же посылала Джону, еще находясь в Мельбурне.

На той фотографии я и Кирюша стояли на фоне красивущего сада, и их же машина, стоявшая неподалеку, попала в кадр. Так вот полицейские, по номеру той машины, определили хозяев, адрес и приехали к соседям с обыском. А, уж те и привели полицейских к соседу, который недавно женился на русской.

Как же было забавно все это читать! Я перечитывала письма всерьез испуганного Джона и такие слезливые письма пьяного мужа – это было невероятно смешно! Так четко и ярко мне представилась картина, как полицейские, вместе с соседями врываются в дом упитого, красномордого Дика. Как они ходят по комнатам, заглядывают в шкафы, под кровати и в мусорные баки в поисках трупов невинно убиенных – молодой русской женщины и маленького мальчишки.

Да, еще Джон сказал, что из полиции ему прислали рапорт о проделанной работе, в котором было написано, что мой прелестный муж, разговаривая с полицейскими, горько рыдал и говорил, что сам купил нам билеты и выгнал нас, потому что не хочет жену-шлюху и надеется, что мы больше не вернемся никогда.

Сам же Дик, наоборот, писал мне, что умолял полицейских найти и вернуть любимейших, драгоценнейших жену и сына!

Как же весело все это было читать! Мое настроение явно улучшалось, но вопрос «Что делать?» все равно оставался.

Я не готова была разговаривать с мужем и просто из вежливости написала ему пару строк, что мы доехали хорошо, находимся дома и в безопасности. Я не знала, что говорить про полицию и сослалась на некоего друга, которому сообщала все о своих злоключениях, и который, видимо, беспокоясь о нас, и вызвал полицию.

Для Джона же я написала подробный отчет о происшедшем. Я благодарила его за переживания, за участие, за то, что он пошел в полицию и за то, что он пытался выручить нас из беды! Это было так трогательно и важно!

Когда я думала о нем, розовое облако окутывало меня покоем, и улыбка непроизвольно появлялась на моем лице. Я забывала обо всем и на душе становилось тепло!

Мы с Джоном начали переписываться каждый день, и все больше чувствовалось притяжение. Через некоторое время Джон подсказал, как загрузить на мой компьютер Скайп. И вот тогда наше общение перешло на другой уровень. Мы смогли видеть друг друга! Мы могли смотреть друг другу в глаза! И уже можно было ничего не говорить!

Случилось то волшебное, секретное, взаимное! Находясь за тысячи километров через океан, на другом конце земли, я знала, о чем думает он! Я видела его сны и чувствовала его желания! Теперь, иногда гуляя по улице, навещая родных или просто занимаясь домашними делами, вдруг меня будто пронизывало стрелой Амура, и я точно знала, что вот именно сейчас, именно в эту секунду он подумал обо мне! В эти моменты мурашки пробегали по всему телу, и появлялся тот волшебный, чуть уловимый запах! Ах, этот неповторимый запах, как сладко он кружил голову!

– Так пахнет весна! – говорила мама.

– Так пахнет любовь! – тихонько сама себе улыбалась я.

И дни становились теплее, и солнце сияло ярче, небо было чище, и ветерок гладил по лицу. Давно у меня не случалось такой волшебной весны!

Конечно родители заметили мое общение с Джоном, заметили перемены в моем настроении, но они надеялись, что ничего из этого не выйдет. Они верили в то, что Джон просто струсит опять и, в конечном итоге, исчезнет навсегда. А я, поплакав в подушку, наконец устроюсь работать нянечкой в детский сад, чтобы поближе к Кирюшке, ну или кассиром в магазин – тоже, как хорошо! Они искренне верили, что после той ужасной истории с Диком дурь выветрилась из моей головы, и я больше никогда не решусь на что-то подобное.

Еще наблюдая, как Димка навещает нас почти каждый день, как заботится о Кирюхе, помогает во всем, в чем может, мама с папой тихонечко мечтали, что я возьмусь за ум и воссоединюсь с первым мужем.

– Хороший же парень! А ребенка как любит! Что еще надо? – частенько произносила мама, как будто бы и не мне… а так… в воздух.

– Мам, он мой друг! Какой из него муж? Пробовали уже, помнишь?

– А австралийский муж, конечно, был лучше, да? – качала головой мама, с