Гостиная была освещена, как бальная зала. Стоявший в центре длинный стол из полированного дуба блестел, как водная гладь бассейна. Справа от него в камине – таком огромном, что в нем можно было бы зажарить целого теленка, – горел огонь, весело потрескивая поленьями. Рядом расположились темные диваны и широкие, как троны, кресла, дополняли декор дорогие блестящие «украшательства».

Они услышали приближающийся звук – легкий, чуть дребезжащий, похожий на звук бормашины, – и один из зубов мудрости Иваны отозвался ноющей болью. Проклятье, возьми себя в руки! – приказала себе хорватка. Она так разнервничалась, что готова была сбежать, забыв о расследовании.

В дверях появилось кресло фон Гейерсберга. Хозяин замка был совершенно лыс и невероятно худ, глубоко посаженные глаза на костистом, состоящем из одних углов лице сверкали, взгляд выдавал хищника. Не совсем Дракула, но похож…

– Господин граф… – Кляйнерт обратился к Гейерсбергу на немецком. – Сожалею, что пришлось потревожить вас в столь поздний час. Мы постараемся не слишком долго вам надоедать.

«Ну вот, – подумала Ивана, – Кляйнерт уже отвешивает поклоны. Куда исчез решительный комиссар, который не задумываясь прячет протоколы и жаждет опередить коллег из Центра?»

– Что вам угодно? – сухо поинтересовался старик.

Хорватка перехватила инициативу и заговорила с фон Гейерсбергом на родном языке:

– Я – лейтенант французской полиции Ивана Богданович. Работаю с майором Ньеманом. Вы с ним уже встречались.

– Повторяю свой вопрос… – Граф обращался только и исключительно к Кляйнерту, но на сей раз – по-французски. – Что вам угодно?

Ивана не дала комиссару ответить:

– Мы просим просветить нас насчет некоторых странных фактов касательно вашей семьи.

Франц снизошел до ответа:

– Если вы имеете в виду убийства моих племянников, то выражаетесь более чем странно.

Ивана подошла ближе – старик так и не предложил им сесть. «Его дом напоминает сказочный замок, населенный духами, в роскошном бальном зале никто не танцует, красотой наслаждается только старый калека…»

– Я говорю не об убийствах! – Лейтенант слегка повысила голос. – Юрген и Лаура не были братом и сестрой. Мы заказали анализы ДНК Макса и Удо и не удивимся, если выяснится, что и между ними не было родства по крови. Как вы это объясните?

Граф замер с разинутым от изумления ртом, и Ивана почувствовала глухую радость – она так и не избавилась от комплекса пролетарки, обожающей дразнить людей из высшего общества. Какая глупая патетика…

В действительности Франц фон Гейерсберг испытывал явное облегчение.

– Садитесь, прошу вас… – Он указал на один из диванов. – Сейчас я вам все объясню.

Они молча заняли указанные хозяином места. Франц объехал ковер, низкий столик и остановил коляску, подставив старые кости струившемуся из камина теплу.

Ивана не сразу сосредоточилась – из равновесия ее выводили яркий свет, мебель, бесценные ковры и безделушки «с историей». Она ничего подобного в жизни не видела.

– Макс и Удо тоже не были братьями, – гнусавым голосом сообщил граф. – Можете не тратить время на анализы.

– Кого усыновили? – спросил Кляйнерт.

– Макса.

Сыщики переглянулись: вот она, скрытая пружина событий. Убийца выбирает приемных детей.

– У Гейерсбергов сложности с продлением рода. Сначала Фердинанд взял Юргена, за ним Герберт – Макса.

– А Лаура и Удо? – вмешалась Ивана.

– Оба родные дети. Супруги Герберта и Фердинанда понесли вскоре после усыновления. Так часто бывает – шуточки природы.

Ньеман снова угадал: семью чистили от привнесенной извне крови. Кто делал эту, с позволения сказать, работу? Черные охотники? Кто отдавал приказы? Почему это случалось только после того, как засланцы достигали тридцати лет?

Слишком лобовые вопросы… Зададим их позже.

– Два приемных сына в клане Гейерсбергов были убиты одним и тем же способом меньше чем за неделю. Это не наводит вас на какие-то мысли?

Франц передернул плечами, как будто хотел сбросить невидимое пальто.

– Не знаю… – Его голос внезапно понизился до шепота. – Макса только что… убили. Я не успел подумать. Я…

– Почему вы не поговорили с полицейскими?

– Второе убийство случилось прошлой ночью. Я…

Он замолчал, глядя на посетителей и не видя их.

– Вы действительно усматриваете связь между этим обстоятельством и убийствами?

– У вас никогда не было детей? – вдруг спросила Ивана.

Франц принужденно улыбнулся:

– Стерильность всегда угрожала нашей семье… Инвалиду не стоило и пытаться, да я и женат ни разу не был.

Граф всегда прятался за чужими спинами, потомства не имел. И обязан был этим брату Фердинанду, усадившему его в инвалидное кресло. Отличный профиль подозреваемого с более чем серьезными мотивами. Они ушли с этого следа. А кстати, почему?

Физически Франц не мог быть убийцей, они проверили его алиби на оба случая, но Черные охотники работают именно на него…

Один факт не вписывался в схему: человек, решивший отомстить братьям через сыновей, не выбрал бы приемных детей. А если за недавние убийства ответствен Франц фон Гейерсберг, кто тогда отдавал приказы в прошлом?

Ивана решила сменить тему:

– В прежние времена наследники вашего рода… исчезали. Они были приемными?

– О ком конкретно вы говорите?

Память у хорватки была компьютерная.

– В тысяча девятьсот сорок третьем году Хельмут фон Гейерсберг погиб во Франции. В тысяча девятьсот сорок четвертом его кузен Томас погиб в Нормандии, во время высадки союзников. Герберт фон Гейерсберг исчез в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом близ побережья Гренадинских островов. В тысяча девятьсот девяносто шестом испарился без следа Дитрих фон Гейерсберг. Ни одно тело не было найдено…

– Хотите сказать, их тоже убили?

– Повторяю вопрос: эти члены вашей семьи – приемные?

– Но… нет. Не думаю. Не знаю.

Ивана готова была взорваться от негодования, но Франц оставался невозмутимым.

Она наклонилась, взялась за ручки его кресла:

– А я думаю, что вы нас морочите!

Старик не вздрогнул, не сделал попытки отстраниться – то ли так сильно печалился о племянниках, то ли бывал в ситуациях пострашнее.

Кляйнерт рывком оттащил Ивану назад, она задохнулась, закашлялась, брызжа слюной. То еще зрелище… Немец толкнул ее на диван со свирепым выражением лица: будь благоразумна!