успехи в политических делах историки объясняют обыкновенно его замечательным счастьем и удачей, которые действовали, так сказать, помимо его собственных усилий. Это не совсем верно: Ягайло, несомненно, был одарен от природы недюжинным умом, был хитер и дальновиден, и если бы получил надлежащее воспитание, то, вероятно, явился бы одним из замечательнейших государственных людей своего времени. Польские магнаты, конечно, хорошо осведомились, с кем имели дело; они не ошиблись в своих расчетах на увеличение собственных привилегий и на разные подачки из королевских имуществ, благодаря щедрости будущего короля, обязанного им польской короной.

В феврале 1386 года Ягайло прибыл в Краков. 15-го числа произошел формальный его переход из православия в католичество, и вместо Якова он назвался Владиславом. Заодно с ним перешли из православия в католицизм некоторые сопровождавшие его братья и родственники, в том числе Коригелло и Витовт. Последний, как мы видели, во время пребывания своего в Пруссии крестился из язычества в католическую веру. Потом во время княжения своего в Западной Руси он принял православие, а теперь из угождения Ягайлу вновь перешел в католицизм и получил имя Александра. Тогда же и многие литовские бояре из свиты великого князя крестились в католическую веру. 18 февраля совершился торжественный брак Ягайла с Ядвигой. В тот же день на радостях он выдал грамоту, которой еще более расширялись права и привилегии, дарованные польским панам и шляхте королем Людовиком на Кошицком сейме 1374 года. А вскоре затем, 4 марта, последовало коронование Ягайла польской короной. Оно сопровождалось шумным весельем в Кракове: пиры, танцы, рыцарские турниры, певцы и скоморохи поочередно сменяли друг друга[37].

За празднествами последовало торжественное путешествие новобрачной королевской четы в Великую Польшу для успокоения этой страны, в которой еще продолжались смуты и усобицы, вызванные междуцарствием. В то же время обещанное Ягайлом соединение Литвы с Польшей подверглось вопросу. Против нового короля составилась целая коалиция; душой ее был Прусско-Тевтонский орден. Хотя главной задачей ордена была борьба с язычниками и распространение католичества на востоке, однако рыцари весьма неприятно отнеслись к событиям в Кракове. Во-первых, переход Ягайла в католичество и предстоявшее крещение языческой Литвы, лишая ордена нравственного повода к дальнейшим захватам с этой стороны, естественно, должны были окончательно уменьшить и без того ослабевшее рвение западных крестоносцев приходить на помощь ордену. Во-вторых, и еще важнее, соединение Литвы с Польшей совершенно изменяло взаимное отношение сил и грозило опасностями не только владениям, но самому существованию ордена. Поэтому рыцари сначала всеми способами старались помешать браку Ягайла с Ядвигой и приняли сторону Вильгельма Австрийского. Когда же это не удалось, они очень охотно поддержали замыслы известного Андрея Ольгердовича Полоцкого.

Еще прежде, в борьбе своей с Ягайлом и Скиргайлом, Андрей отдался под покровительство ордена и признал себя его ленником. Теперь же он хотел воспользоваться неудовольствием русского населения в Великом княжестве Литовском на переход Ягайла в католичество и вздумал отнять у него русскую часть Великого княжества. К союзу Андрея с немцами приступил и князь Смоленский Святослав Иванович, желавший воротить некоторые города, отнятые у смоленских князей Ольгердом, в особенности Мстиславль. Меж тем как он осадил сей город, Андрей и немцы вторглись в великое княжество с севера. Известия об этих вторжениях застали Ягайла еще в Кракове. Он немедленно отправил в Литву некоторых своих братьев, которые находились заложниками у поляков как поручители в исполнении данных Ягайло обещаний. Ввиду серьезных обстоятельств польские паны отпустили литовских князей с условием воротиться по первому требованию. 29 апреля 1386 года большое литовское войско, имея во главе Скиргелло с братьями Димитрием Корибутом и Симеоном Лугвенем, приблизились к Мстиславлю. Святослав Иванович отступил от города и неподалеку от него на берегах речки Вехры (правый приток Сожи) принял сражение. Смоляне были разбиты наголову; сам Святослав пал, пронзенный копьем; оба сына его Юрий и Глеб попали в плен. Скиргелло по жене оказался в родстве с Юрием Святославичем; поэтому не только вылечил его от ран, но и посадил на смоленском столе; а Глеб некоторое время оставался в плену. Избавившись таким образом от одного неприятеля, в следующем году сам Ягайло вместе с Скиргеллом обратился против Андрея Полоцкого; последний был также побежден, взят в плен и заключен в один польский замок (Хенцинский), где просидел несколько лет. В награду за свою храбрость и верную службу Скиргелло был назначен наместником короля в Литву и с обычными церемониями венчан на великокняжеский стол в Вильне.

Во время этих событий совершилось крещение литовских язычников и апостольские труды Владислава-Ягайла.

В начале 1387 года в Вильне был созван сейм. Сюда прибыл король Владислав в сопровождении королевы Ядвиги и блестящей свиты из польских магнатов и некоторых высших духовных лиц; здесь собрались его братья (Скиргелло Трокский, Владимир Киевский, Димитрий Корибут Новгород-Северский, Витовт Гродненский) и другие удельные литовские князья со многими литовскими боярами. На этом сейме решено было крестить в католическую веру всех природных литовцев обоего пола и всякого звания. Чтобы облегчить дело крещения, Ягайло поступился частью своей великокняжеской власти. Доселе многочисленное литовское боярство находилось в таком подчинении у князя, что оно не могло без его соизволения ни распорядиться своим имуществом, ни даже выдать замуж своих дочерей по собственному усмотрению. Теперь подобные права даровались всем тем боярам, которые примут крещение. За ними оставлена только обязанность строить княжьи замки и отправлять военную службу на собственный счет. Таким образом, литовское боярство или военно-служилое сословие отныне в своих правах и вольностях стало постепенно приравниваться к польскому дворянству или шляхте. Далее, Виленским горожанам, после принятия католичества, обещано введение у них немецкого городового устава или так называемого магдебургского права. А простолюдинов заохочивали к крещению белыми суконными свитами, большой запас которых Ягайло привез с собой.

Знич, или священный огонь, горевший в нижнем виленском замке перед идолом Перкуна, был погашен; росшие крутом священные дубы вырублены, и священные ужи перебиты. Как и везде в подобных случаях, народ был смущен бессилием своих богов, не оказавших никакой защиты святилищу, и после того легче склонился на убеждения католических проповедников. Воспитанные в великом послушании и даже благоговении к княжеской власти, виленские литвины почти без сопротивления последовали примеру своего государя. А бедных людей, дотоле носивших только грубый холст или бараньи шкуры, немало привлекали белые суконные свиты. Крещение простого народа в Вильне напоминало то, что мы видели когда-то в Киеве. В назначенные дни, по распоряжению князя, собирались язычники