слезы: настолько переменилось неожиданно настроение людей, что все, что прежде ему вредило, теперь обратилось ему на пользу. (4) Он едва достиг юношеского возраста. Находясь среди всадников, устрашенных пыткой Филота, Полемон поддался общей панике. Покинутый своими товарищами, он колебался, вернуться ли ему или продолжать бегство, когда был схвачен преследовавшими его людьми. (5) Он стал плакать перед сходкой и бить себя по лицу, сетуя не на свою участь, но на судьбу своих братьев, по его вине оказавшихся в опасности. (6) Ему удалось уже тронуть не только воинов, но и самого царя, неумолимым оставался только один брат. Глядя на него свирепым взором; он сказал: «Безумный, тебе следовало плакать тогда, когда ты вонзал шпоры в своего коня, покинув братьев и присоединившись к дезертирам. Несчастный, куда и от чего ты бежал? Ты заставил меня, обвиненного в уголовном преступлении, выступить с речью обвинителя». (7) Тот признался, что виновен, но больше перед братьями, чем перед собой. Тут толпа дала волю слезам и крикам, чем она обычно проявляла свое настроение. В единый крик слились все голоса, требовавшие пощады для невиновных храбрых мужей. И друзья, воспользовавшись случаем вызвать сострадание, поднимаются и со слезами умоляют царя о пощаде. (8) Когда наступило молчание, тот сказал: «Я также своим приговором снимаю обвинение с Аминты и его братьев. Для вас же, юноши, я желаю, чтобы вы скорее забыли об оказанной мною милости, чем помнили о пережитой опасности. Вернитесь ко мне с тем; же доверием, с каким я снова принимаю вас. (9) Если бы я не расследовал сделанного на вас доноса, меня могли бы заподозрить в большом притворстве. Но лучше быть оправданным, чем оставаться под тяжестью подозрений. Подумайте о том, что только тот может быть оправдан, кто защищается на суде. (10) Ты, Аминта, прости своего брата. Это будет и для меня залогом восстановления твоей привязанности ко мне».

(11) Затем, распустив сходку, царь велит позвать Полидаманта. Он был особенно угоден Пармениону и в сражениях обычно стоял рядом с ним. (12) Он вошел в палатку царя с чистой совестью, однако лишь только ему приказали привести своих братьев, совсем еще молодых и потому незнакомых царю, уверенность его сменилась беспокойством, и он стал волноваться, больше думая о том, что могло бы ему повредить, чем о том, как ему оправдаться. (13) Уже его братьев привели посланные за ним оруженосцы, когда помертвевшему от страха Полидаманту царь приказывает подойти ближе и, удалив всех, говорит: (14) «Преступление Пармениона затрагивает равным образом всех, но больше всего нас с тобой, которых он обманул, прикинувшись другом. Для преследования и наказания его (смотри, как я уверен в твоей преданности) я решил воспользоваться тобой. Заложниками, пока ты будешь это исполнять, у меня останутся твои братья. (15) Отправься в Мидию и доставь моим военачальникам письма, написанные моей рукой. Необходима стремительность, чтобы обогнать быструю молву. Я хочу, чтобы ты прибыл туда ночью и на следующий день исполнил то, что будет указано в письме. (16) Ты отнесешь письма также Пармениону — одно от меня, другое от имени Филота; его перстень с печатью у меня. Если отец поверит, что печать приложил его сын, твое появление не испугает его».

(17) Полидамант, избавившись от своего страха, пообещал сделать даже больше, чем от него требовали. Выслушав похвалы и обещания, он сменил свою одежду на арабскую. (18) Ему были даны в качестве спутников двое арабов, чьи жены и дети остались у царя заложниками для обеспечения их верности. Пройдя на верблюдах страну, пустынную из-за отсутствия воды, он прибыл к месту назначения на одиннадцатый день. (19) Прежде чем было сообщено о его прибытии, Полидамант снова надевает македонскую одежду и в четвертую стражу приходит к палатке Клеандра (это был наместник царя). (20) После вручения писем Клеандр и Полидамант решили встретиться на рассвете у Пармениона. Другим военачальникам тоже были переданы письма царя. Они уже собирались отправиться к Пармениону, но тому было уже сообщено о прибытии Полидаманта. (21) Радуясь прибытию друга и вместе с тем горя желанием узнать о том, что делает царь, так как давно не получал; от него писем, он приказал пригласить Полидаманта. (22) В оазисах той страны имеются обширные и уединенные приятные рощи, насаженные рукой человека; особенно ими наслаждались цари и сатрапы. (23) Парменион прогуливался в роще, окруженный военачальниками, которым царь в своих письмах предписывал его убить. Для исполнения предписания они установили момент, когда Парменион начнет читать письма, которые ему передаст Полидамант. (24) Последний, изобразив уже издали, как только его заметил Парменион, радость на лице, побежал, чтобы его обнять. Когда они обменялись взаимными приветствиями, Полидамант передал Пармениону письмо, написанное царем. (25) Парменион, ломая печать письма, спросил, что делает царь. Тот ответил, что он узнает об этом из самого письма. (26) Парменион, прочтя его, сказал: «Царь готовит поход против арахосиев[246]. Деятельный человек, он никогда не знает отдыха. Однако, достигнув столь большой славы, он уже должен беречь свою жизнь». (27) Затем он стал читать другое письмо, написанное от имени Филота, и на его лице отразилась радость. Тут Клеандр вонзил ему в бок меч, а затем перерезал горло; остальные также пронзили его, уже мертвого.

(28) Оруженосцы, стоявшие у входа в рощу, узнав об убийстве, причина которого им была непонятна, бросаются в лагерь и тревожной вестью поднимают воинов. (29) Те, вооружившись, сходятся к роще, в которой было совершено убийство, и заявляют, что если Полидамант и остальные участники преступления не будут выданы, то они сломают стену, окружающую рощу, и прольют кровь за кровь своего военачальника. (30) Клеандр велит впустить их главарей и читает им письмо царя к воинам о кознях Пармениона и с приказом отомстить. (31) Объявление воли царя пресекло если не гнев, то во всяком случае мятеж. Большинство воинов разошлись; остались немногие, просившие разрешения хотя бы похоронить тело своего военачальника. (32) Клеандр долго отказывал им в этом, боясь оскорбить царя. Затем, когда их просьбы стали более настойчивыми, он разрешил похоронить обезглавленное тело, считая необходимым устранить причину их недовольства. Голова Пармениона была послана Александру.

(33) Таков был конец Пармениона, славного как на войне, так и в мирное время. У него было много удач без царя, царю же без него не довелось совершить ни одного великого дела. Он умел угождать царю, требовавшему всеобщего подчинения своему счастью. 70 лет от роду он с юношеской энергией исполнял обязанности военачальника и часто даже рядового