Женщина нахмурилась, явно расстроенная тем, что муж берет над ней верх, и Джеймс невольно рассмеялся. Он пробежался пальцем по краю одеяльца. Оно оказалось необычайно мягким, как он и предполагал. И хотя это могло подпортить ему репутацию безукоризненного воплощения мужественности, Джеймс решил, что должен во что бы то ни стало получить его. Но все же в нем оставалось еще многое от повесы, заставлявшее его стесняться своего желания приобрести детскую вещь.

— Оно изумительно, — пробормотал он. — Могу я узнать, где вы его купили?

— Купила? — Женщина рассмеялась. — Господи помилуй! Это просто способ занять чем-то руки, когда нет покупателей.

Джеймс заметно расстроился. Детское одеяльце было бы отличным подарком для Изабеллы. Цветы — это хорошо, но подарок для их будущего ребенка сразу показал бы ей, как сильно он изменился. Как он старается стать мужем, которого она заслуживает. Но у него еще есть время. Цветы — это только начало.

— Не сомневаюсь, что вы очень заняты, — сказал он. — И все же не могли бы вы принять заказ на точно такое же одеяльце? Я хорошо заплачу.

— Ох, как мне приятно видеть мужчину, радующегося тому, что станет отцом. Если оно вам так нравится, вы можете его взять.

— О, я не могу забрать его у вас, — возразил он. — И кроме того, я не…

Джеймс чуть было не сказал, что не собирается стать отцом. Но если учесть, что как только он получит Изабеллу в постель, то не выпустит ее оттуда по меньшей мере месяц… А значит, ребенок, вероятнее всего, появится в следующем году. Желудок его свело жестоким спазмом, пока он пытался отогнать видение гроба, опускаемого в могилу. Этого не случится, убеждал он себя, надеясь, что на этот раз ему удастся в это поверить. Джеймс судорожно сглотнул. Когда придет время его жене рожать, он позаботится о том, чтобы лучший лондонский акушер… нет, целая команда лучших акушеров Англии стояла возле ее постели. Но все же… Джеймс постарался отогнать страшные мысли и вместо этого сосредоточиться на словах, которые произносила хозяйка.

— Ох, Каллум будет счастлив увидеть, что его больше нет. А я легко могу сделать еще одно. Кроме того, я понимаю, что это звучит глупо, но мне кажется, что вы непременно должны получить его. Позвольте, я заверну его для вас… и игрушечную лошадку тоже, да?

— О да. В «Георге» есть один мальчик, которому очень понравились мои лошади. Он помогает моему человеку заботиться о них, и принести ему небольшой подарок — это меньшее, что я могу сделать.

Хозяйка лавки изучающе посмотрела на него, и Джеймс неожиданно ощутил, будто ее теплые карие глаза проникли прямо ему в душу до самых ее глубин.

— У вас доброе сердце, милорд, — тихо произнесла она. — Вашей жене очень повезло.

Джеймс рассмеялся, собрал пакеты и заплатил женщине в несколько раз больше, чем она запросила.

— Сомневаюсь, что она согласится с вами, но от всей души благодарю. Что касается моего сердца… — Он собрался с мыслями, затем тихо сказал: — Я над этим работаю.

Боюсь, я унаследовала мамину склонность плакать по малейшему поводу. Счастлива я или расстроена, рассержена или довольна — слезы всегда наготове. Но думаю, могло быть и, хуже. Вместо этого мне могла бы передаться ее одержимость Шекспиром!

Из переписки Изабеллы, леди Данстон, двадцати лет.

Письмо к брату Генри Уэстону о пугающей предрасположенности отправительницы ударяться в слезы при потере шляпки.

Сентябрь 1798 г.

Джеймс пустился в путь на следующее утро, как можно раньше, несмотря на настойчивые уверения Рори, что лошади не совсем отдохнули и их следует еще подкормить яблоками. И вот еще до полудня впереди показался замок Хейл. Это внушительное сооружение из серого камня распростерлось на зеленом склоне холма. Две его одинаковые пятиэтажные башни разделяло длинное трехэтажное здание. Еще более устрашающе выглядели орудийные амбразуры и узкие бойницы для ружей; украшавшие наружные стены. Но Джеймс утешал себя тем, что если Изабелла действительно решила его пристрелить, сначала она захочет получить удовлетворение, как следует отругав его. Как ни странно, это обнадеживало.

Светские обычаи подсказывали, что было еще слишком рано для визитов, но Джеймс решил, что мужчина имеет право посещать свою жену в любое время, когда ему заблагорассудится. Хотя о дне венчания у него сохранились весьма смутные воспоминания, он был уверен, что при совершении обряда викарий обязательно упомянул что-нибудь в этом роде.

Дэвис высадил его у парадного входа в замок, прежде чем направиться в конюшни. Расправив плечи, Джеймс подошел к двери. Однако сразу же понял, что, держа по огромному букету в каждой руке и по пакету под мышками, он вряд ли сумеет постучать. Поколебавшись мгновение, Джеймс поднял ногу и с силой ударил подошвой сапога по массивной старинной двери. Он собирался ударить во второй раз, когда дверь распахнулась и показался человек, такой же массивный и крепкий, как дверь, которую он охранял.

Дворецкий довольно долго осматривал Джеймса. Должно быть, тот выдержал проверку, потому что мужчина почтительно поклонился. Когда он выпрямился, то спросил с легкой усмешкой:

— Вы стучали ногой, милорд?

Наглый грубиян, решил Джеймс.

— Я приехал повидать леди Данстон, — заявил он и попытался войти.

Дворецкий загородил ему путь, угрожающе скрестив руки на груди.

— Леди Данстон нет дома.

— Когда она вернется? — нахмурившись, спросил Джеймс.

— Откуда?

«Откуда?»

— Оттуда, куда она ушла, разумеется. — Явно у парня не все дома.

— Она никуда не уходила.

Разговор принимал уже настолько нелепый характер, что Джеймс начал подумывать, может, он все еще спит в «Георге», укутанный одеялом, и видит странный сон. Ему следовало бы ущипнуть себя, но поскольку обе руки у него были заняты, ему оставалось лишь продолжать этот фарс.

— Если леди Данстон никуда не уходила, значит, она дома.

Дворецкий казался озадаченным, но Джеймс мог бы поклясться, что заметил дьявольский блеск в его глазах, когда тот ответил:

Наверное, мне следовало сказать, что упомянутая леди сейчас не принимает посетителей.

Джеймс всерьез рассматривал возможность бросить все, что держал в руках, и вцепиться наглецу в горло. Это было заманчиво, так заманчиво… но от долгой тряски в карете у него сильно болело плечо. И в любом случае Джеймс сомневался, что сумеет обхватить руками шею этого бегемота. Поэтому он еще несколько раз вдохнул воздух, чтобы с глаз спала красная пелена. Изабелла здесь. Скоро он увидит ее. Или нет?

— Леди Шелдон тоже не принимает посетителей? — спросил Джеймс.

— Леди Шелдон сейчас нет дома.

Джеймс в раздражении стиснул зубы.