Через несколько месяцев они совершили путешествие по Германии, навестив всех видных нацистских деятелей, начиная с Геббельса. Эдуард салютовал нацистским приветствием; члены аристократии воздавали его жене почести, как королеве, причем женщины приседали в глубоком реверансе. Апофеозом стало посещение герцогской четой 23 октября 1937 года Гитлера в его альпийской резиденции Берхтесгаден. Это произвело ужасное впечатление на население Великобритании; безусловно, визит отнесли за счет тлетворного влияния Уоллис. Наиболее горячие головы принялись утверждать, что в 1936 году у нее была связь с послом Германии Иоахимом фон Риббентропом. Уоллис не присутствовала при разговоре Эдуарда с фюрером, но тот будто бы потом сказал, что из нее «вышла бы хорошая королева». Гитлер считал, что отношения с Великобританией были бы иными, останься Эдуард на троне. Отсюда стала иметь хождение версия, что в случае завоевания Великобритании фашистское руководство планировало возвратить герцогов Виндзорских на трон.

После поездки по Германии чета осела во Франции, однако объявление Второй мировой войны вынудило их вернуться в Англию. Эдуарда назначили наблюдателем при военной миссии во Франции, но начало активных военных действий заставило супругов выехать сначала в Испанию, а затем в Португалию. Опасаясь, что немецкая разведка может похитить их, англичане вывезли чету на Багамские острова, губернатором которых был назначен Эдуард. Уоллис сочла это пожизненной ссылкой и несколько изменила манеру поведения, занявшись благотворительностью. Она построила две детских больницы, столовые для офицеров и чиновников, ясли для младенцев.

К сожалению, Эдуард, невзирая на опыт общения с представителями различных наций во время своих путешествий в качестве принца Уэльского, был настоящим расистом, считая белых высшей расой. Уоллис вполне разделяла с ним эти взгляды, относясь к местному населению с нескрываемым презрением. Самым большим огорчением для нее было то, что платья от парижских модных домов доставлялись с большим опозданием. Ко всему прочему, на острове произошла темная история с убийством видного бизнесмена и какими-то нечистоплотными делишками не без участия мафии, к которой якобы имел отношение герцог. Ничего определенного выяснить не удалось, но шлейф этих неприятных событий еще долго бросал тень на репутацию Эдуарда.

После окончания войны чета в 1946 году вернулась в Париж, где правительство предоставило в их распоряжение особняк в Булонском лесу за чисто номинальную плату и освободило от подоходного налога. Уоллис со свойственным ей вкусом превратила особняк в настоящий небольшой дворец. С тех пор супруги вели жизнь натуральных светских паразитов, украшая своим присутствием все наиболее шумные светские мероприятия, а утомившись от оных, отправлялись на отдых. Время от времени кое-кто осмеливался намекнуть, что положенных королевским домом ежегодных 20 тысяч фунтов на подобный широкий образ жизни явно недостаточно. Знатоки же высшего света тут же напоминали о крупном личном состоянии герцога, наиболее же осведомленные впоследствии утверждали, что королевская семья снабжала изгнанников солидными субсидиями, лишь бы те не вздумали вернуться в Великобританию.

Похоже, Эдуард не изменил своих симпатий в отношении немецкой нации. На празднике, устроенном в 1960 году одной из международных королев производства косметики Эсте Лаудер, было объявлено выступление музыкального ансамбля из Тироля с песней «Ich weiβ aud den Weiden ein kleines Hotel»68. Герцог вскочил на сцену и продирижировал исполнением, громко подпевая. Потом один из присутствующих спросил его, о чем он пел, и герцог ответил по-немецки:

– Das ist meine Muttersprache!

Известно, что в 60-х годах Эдуард как-то высказался, что надо было развязать руки немцам, дабы те боролись с коммунизмом, а «мы бы наблюдали за этим, сидя на заборе». Герцог также нередко изрекал:

– Если бы я остался на троне, войны не было бы.

Уоллис долго сохраняла свою идеальную фигуру манекенщицы и оказывала сильное влияние на столичную моду. Разумеется, она одевалась у лучших тружеников высокой моды: Баленсиага, Кристиан Диор, Ив Сен-Лоран, Эльза Скьяпарелли, Вьонне, Живанши. Парижанки старались выведать, какую одежду она выбирает, и обзаводились подобными же туалетами. Юбер де Живанши впоследствии рассказывал, как герцогиня заказала платье в сине-белую полоску из органзы и его дому удалось продать 28 экземпляров этого туалета. Из всех оттенков она предпочитала «синий сапфир» под цвет глаз, платья были в основном узкие, плотно прилегающие, с неизбежным поясом. Прическу ей каждый день делал знаменитый парижский парикмахер Александр, «куафёр королей», правда к тому времени по большей части утративших свои троны, каковых в Париже набралось значительное число.

Но самой главной изюминкой облика Уоллис были роскошные, неповторимые, авторской работы драгоценности. Казалось бы, чему удивляться, если все знали, что герцогиня носит исторические камни из королевской сокровищницы в осовремененной оправе, но на самом деле речь-то шла уже о совершенно других украшениях.

Дело в том, что в 1946 году супруги после возвращения из багамской ссылки заехали в Великобританию и наведались в гости в поместье графа Дадли. Переодевшись к званому ужину, Уоллис покинула отведенную ей спальню, оставив шкатулку с украшениями на туалетном столике, и, по нелепой случайности, забыла закрыть окно. Шкатулка испарилась, как будто ее умыкнули духи. Пользуясь родственными связями, Эдуард поднял на ноги весь Скотланд-ярд, но тщетно: украшения будто провалились сквозь землю. Естественно, это происшествие дало обильную пищу для репортеров, которые не только следили за поисками, но и высказывали всяческие предположения весьма несуразного свойства.

Не обошлось без намеков, что кража – месть королевской семьи Уоллис, ибо как вдовствующая королева-мать Мэри, так и действующая Елизавета на дух не переносили авантюристку-американку. Была пущена утка, что кражу инсценировали сами герцоги Виндзорские, чтобы получить компенсацию от страховой компании, и тому подобное. Это предположение сильно укрепилось, когда через некоторое время в прессу просочились сведения, что вскоре после ограбления супруги сдали на хранение фирме «Картье» большое количество необработанных камней. Их-то и пустили в ход мастера фирмы, создавая новые шедевры ювелирного искусства. Откуда Эдуард взял средства на камни столь баснословной стоимости? Тут вновь вспомнили еще не совсем канувшее в Лету загадочное убийство некого бизнесмена, близкого к Эдуарду, на Багамах.

Лишь в 1960 году история сенсационной кражи прояснилась. Попавшийся на какой-то незначительной краже заурядный вор Ричард Данфи признался, что именно он умыкнул драгоценности Уоллис. Нет, злонамеренный тать не следил за супругами и не планировал эту кражу с величайшей предусмотрительностью. Он просто совершенно случайно забрел на территорию поместья без особой надежды на выгодное дельце. Открытое окно поманило его неясными перспективами, которые оказались более чем благоприятными и принесли обильный улов. Таким образом, герцогская чета стала все-таки жертвой, а не исполнителями какого-то сложного замысла. В конце концов репортеры пришли к выводу, что необработанные камни были подарены Эдуарду во время его поездки с официальным визитом в Индию еще в бытность его принцем Уэльским и дожидались своего часа в сейфе какого-то банка.