Последние слова только вызывают ухмылки, но не у всех:

– А ведь и вправду, сегодня приёмка с утра работает, видел я, как там Потапов ошивался, и джипы видел, – говорит один из присутствующих, но и его мнение никого не трогает.

– Но как ты догадался? – мы с некоторым недоумением смотрим на Николая.

– Парни, я давно с конторой связан и по должности много повидал обломков инопланетных технологий. Работоспособных среди них было мало, но они были. Нам сложно понять творцов этих вещей, но их изучение тренирует мозг. Мне пришлось научиться распознавать скрытые возможности невероятных по земным меркам аппаратов. – Николай Викторович не торопится и говорит медленно, так, чтобы каждое его слово было услышано. – Едва увидев «летуна», я понял, что его делали не только для полётов. Пока вы занимались своими делами, у меня было много времени для простеньких экспериментов с ним. На попытку ударить его я получил по рукам так, что второй раз без дела махать ими желания не возникло. Потом пришла очередь поиграть с пультом. Немного смекалки, и мне стали понятны возможности трансформации аппарата. Вы настолько увлеклись решением своих головоломок, что моя информация прошла мимо ушей. Хорошо, что ребята достаточно полно познакомились с компьютером Комплекса – вся остальная технология применения разработана ими.

– Да, если бы не твоя соображалка... Не знаю, что бы мы делали, – неуклюже благодарю старого товарища. – Слушай, а как бойцы твои?

– Серёга, не парься. Они неплохо справились с первым этапом мероприятия, а сейчас их задача – сопроводить группу южных спортсменов, – Николай срывается, и вместе с ним ржём как лошади. – У тех чемпионат по марафону на пересечённой местности. Если до границы с Казахстаном добегут, то там – на все четыре стороны...

– Николай, неужели из-за железяк их сюда прислали? И если есть подозрения, то кто это сделал, в конце-то концов? – Михалыч задаёт самый волнующий вопрос.

– Сложно сказать навскидку, ясно одно: с заказчиком они не знакомы, работали в тёмную. Но если интересует моё мнение, то это наши заокеанские коллеги. Суетятся – любой маломальский контакт дорогого стоит, вот и забегали. Наш приятель, Рожин, подозреваю, работал на многих. Сложно сказать, кому он ещё информацию слил. Ситуация непростая, поэтому, для вашей безопасности, сейчас нужно побыстрее влиться в ряды нашей славной организации. Всё знать боссам совершенно необязательно, зато взамен прикрытие будет вполне официальным, а узнав о такой перемене ветров, вряд ли кто рискнёт проверять на прочность наши корпоративные связи. Конторе не в первый раз разруливать подобные вопросы: ценных кадров (а вы будете сверхценными – я уж постараюсь) берегут пуще глаза. Нам сейчас надо чётко очертить границы того, чем мы безболезненно можем поделиться, чтобы выглядело всё правдоподобно.

* * *

Разговор происходит в моей курилке. Буквально за несколько часов, приняв ванну и переодевшись в цивильное, мы из бойцов превратились в важных, избалованных бездельем, невеликих клерков. Господи, с каким восторгом я рухнул в удобное кожаное кресло и не торопясь достал из бара простую бутылку водки.

– Наташенька, голубушка, принеси нам, пожалуйста, маринованных огурчиков, – кричу в приоткрытую дверь.

Фарфоровая тарелочка с наложенными горкой корнишонами занимает место во главе стола. Жена попросила чуть подождать: по случаю нашего возвращения готовится праздничный обед. Напряжение последних часов схлынуло, и как-то не хочется вспоминать блестящую операцию спецназа конторы. Приняв на грудь граммов сто, чуть расслабляюсь и могу сказать только одно: наши женщины встретили нас слезами счастья, но такая радость длилась буквально несколько минут. Потом досталось всем: Потапчик-младший только и успел сказать: «Ну, батя, беги!»

Но всё хорошо, что хорошо кончается. Теперь все члены семей в курсе наших дел. В более подробные планы мы их ещё не посвящаем, но в общих чертах они примерно представляют, чем мы будем заниматься в дальнейшем. Особых восторгов такая служба не вызывает (женщины есть женщины), но важность миссии находит понимание, правда с оговорками. Условие одно: мы должны работать вместе. «Пусть будет семейный подряд». Михалыч подчиняется сразу, а я тем более.

Остаётся рассказать ещё об одном: Байкал, который сбежал в первый же день вторжения, вернулся – и, как оказалось, в нужный момент. Во время штурма бойцы Николая упустили одного захватчика: прятался хорошо.

Совсем неподалёку от моего дома проходит железная дорога. Так этот гад ухитрился вскочить в полуоткрытую дверь медленно проезжающего вагона, но спасением это не стало. Когда заканчивалась заваруха, он счёл нужным не рисковать головой, а культурно уйти, никого не предупредив. Его прощальная очередь здорово оцарапала двух спецназовцев. Так вот, влезть в вагон и раствориться в необъятных просторах родной страны ему не позволил Байкал. Чисто звериным чутьём поняв, что стрелять человек не может, пёс, схватив военного за икру, могучим рывком бросил его лицом в щебень. Подняться не дал и начал рвать, автомат аж метра на три отлетел. Оттащить собаку мне удалось с трудом. Я потом по следам пошёл и обнаружил странное. Мой пёс, оказывается, следил за этим придурком. Ждал его на железнодорожных путях, а уж там и набросился.

Рассказал об этом мужикам. Никто из них не смог дать хотя бы приблизительную версию такого поведения. Чужих в доме было много, а Байкал ждал именно этого. Причём ждал долго, лёжку пса я внимательно рассмотрел.

Странное поведение собаки объяснила моя супруга. Она, услышав, как мы в очередной раз обсуждаем поведение пса, сказала, что именно этот бандит при захвате дома пнул подвернувшегося под ноги кота, а я упоминал, что они с Байкалом друзья.

Прощальная картина следующего утра: Потапов-старший, кормящий колбасой кота на виду у собаки и приговаривающий: «Друг моего друга – мой друг. Ты понял, Байкал?»

– Михалыч, а здесь будет зимний сад: надо же соответствовать имиджу богатых бездельников,– наглядно объясняю планировку последнего ещё не достроенного дома только что приехавшему из командировки другу. – Мужики, ну вы же ворота вверх ногами вешаете! Разуйте шары! Максим! – пытаюсь докричаться до начальника строительства.

С противоположного конца стройки в нашу сторону неторопливо движется худощавая фигура невысокого мужчины. Это Максим, один из нашей банно-стаканной компании. Когда возник вопрос о найме фирмы, мы, не сговариваясь, остановились на его небольшой компании. И дело не только в более низкой проектной стоимости строительства, а главным образом в том, что Макс – человек чести. Из бывших офицеров-летунов, которые не смогли заставить себя служить не Родине, а олигархам, защищая их шкурные интересы. Жизнь достаточно побила его романтические мечты, но он не продался, оставшись собой. К слову сказать, о таком выборе подрядчика мы не пожалели ни разу: работа не просто кипит, она бурлит в странном, непонятном для посторонних режиме, а то что ребята в горячке перепутали верх с низом – так это с кем не бывает. Максим подойдя здоровается с Потаповым и, хлопнув его по плечу, с гордостью ведёт на экскурсию.