Старушка смерть невольно любуется боем, не забывая, правда, забирать дух из павших. Сергей отчётливо видит отблеск луны на неком металлическом предмете. Строгая логика историка подсказывает вариант – коса. Мистика и реальность странным образом закрутились в немыслимой круговерти кровавого боя. Молодые люди, не сговариваясь, идут к чёрному силуэту. Почуяв присутствие посторонних на своей территории, сумеречное создание быстро теряет очертания, превращаясь в ещё один клок тумана. Вот только свою чёрную работу оно не прекращает.

Страшно. Накал борьбы настолько высок, что приёмы рукопашной почти бесполезны. Горячка заставляет тела выкладываться на все сто. Что в таком случае значит сломанная рука, пробитая голова и нож в печени? Да ровным счётом ничего. Пока остаётся капля сознания, идёт борьба.

Постепенно всё стихает. Разведки, сбившись в кровавый клубок, гибнут, ибо только смерть снимает с воинов немыслимое бремя приказа и тяжкую ношу долга.

Наташа, прекратив дрожать, убирает руку и идёт на последний, еле слышный звук. Сергей едва поспевает. В жизни ему не довелось видеть ничего подобного: чисто городской мальчик из зажиточной научной семьи и драться-то толком не научился. Но, находясь в гуще борьбы, видя людей, отдававших самое дорогое – жизни, он идёт за девушкой с упрямой верой в свои силы и в возможность уберечь её от напастей.

Командиры ещё бьются. Большие, красивые парни в холодном лунном свете завершают героическую картину гибели групп. От них не останется ни памяти, ни креста над головами. Мало того, они десятки лет будут вынуждены каждую ночь идти в последний жуткий рейд. Удар немецкой стали под сердце. Наш на последнем вдохе жмёт курок. ТТ бросает пулю, и немец падает, выплёвывая из горла вместе с кровью жизнь.

Выстрел прогремел в тиши ночи подобно взрыву. Сейчас трудно понять, почему, но с обеих сторон по пятачку ударила артиллерия и миномёты. Первые взрывы заставляют ребят упасть, но это бой не нашего времени. И шальные осколки свистят в прошлом. Разрывы перемешивают землю, оружие, людей. И впившиеся друг в друга тела уже никто и никогда не сможет опознать.

Первый отблеск зари быстро возвращает деревья на место. Скрюченные корявые стволы срослись в парах, не давая друг другу тянуться к свету, стремиться к жизни. В деревне поют первые петухи.

– Серёжа! Пора закончить этот кошмар. Нельзя умирать бесконечно, – Наташа голыми руками, сбивая в кровь пальцы, начинает срывать дёрн из-под ближайших деревьев.

– Наташ, сейчас за лопатой слетаю. Руками всех не достать. Не испугаешься?

Чудные голубые глаза метнули молнии.

– Да после такого разве может что напугать? Иди.

Лёвин на одном дыхании добегает до домов и, порывшись в сарайке, находит пару лопат.

Верхний слой вскрывается легко. Странное дело, даже толстые перекрученные корни больших деревьев рвутся, точно нитки, от малейшего соприкосновения с металлом. Рыхлая земля словно сама выталкивает кости. Не успевает солнце взойти, а на прихваченном в сарае старом пледе уже лежат останки шестерых солдат. Совершенно невозможно понять, кому принадлежали расколотые черепа, кости, остатки амуниции.

Из деревни подходит помощь. Пришли все. Женщины, попричитав и истово перекрестившись, начинают раскопки. Прибегает и Николай. От увиденного его трясёт. Много повидавший в жизни и два года бившийся в Афгане, он понимает всё сразу. Засаленная фуражка сползает с головы. Николай так и стоит столбом, белый как мел.

– Коля, знаешь что? Давай в село, за батюшкой. Вези его сюда в любом виде. Над всей землей Русской давно мир, а здесь каждую ночь солдаты идут в последний бой. Это надо кончать! – голос Сергея едва не срывается на крик.

Николай не спорит. Вскоре вдалеке слышится рокот мощного мотора. Мария Ивановна возвращается в деревню. Чуть погодя показывается повозка, запряжённая парой серых лошадей. В роскошные гривы умело вплетены чёрные траурные ленты.

Погрузка останков идёт очень осторожно. Каждый обращается с хрупкими костями, точно боясь потревожить покойных.

– Пошли, родимые!

Прежде бодрые лошадки, почуяв ответственность момента, тянут повозку медленно, точно соблюдая траурный церемониал.

– Бабы, а дальше что? – поднимает тему Надежда Фроловна.

– Надо бы гробы заказать. Да не грех и оркестр с комендантским взводом, хоронить так со всеми воинскими почестями, – Сергей говорит твёрдо и уверенно.

К мнению единственного сейчас мужчины поневоле прислушиваются.

– Сынок, не набрать нам на столько гробов. Их ведь двадцать два покойника. Откуда?

Сергей давно уже ничего не просил у родителей, но в этот раз звонит, не задумываясь. Мама быстро понимает ситуацию и со свойственной ей энергией начинает действовать. В течение получаса приходит подтверждение о поступлении денег в сбербанк. Николаю поручаются закупка гробов и доставка батюшки.

Останки свезли на центральную и единственную улицу деревни. Оставив там бабу Машу, остальные идут на кладбище и начинают копать могилу. Первоначальное предложение об отдельной могиле для каждого Лёвин отметает фразой:

– Это солдаты большой войны, и могила у них одна на всех, братская.

– А как же немцы? – маленькая соседка поднимает серьёзную тему.

Над кладбищем тишина.

– Я так думаю! – тётя Надя отбрасывает лопату. – Сегодня войну они окончили. Кто победой, кто поражением, но свой солдатский долг они исполнили как никто. Пусть упокоятся с миром.

Слышится рёв моторов. Бесконечной лентой движется автоколонна. Тут и тяжёлые армейские грузовики, и могучая иномарка районного руководства, просто автомобили всех цветов, марок и стран. Замыкает колонну БТР. Николай, задействовав все свои связи, подключив военкома, добивается удивительно многого. Он выпросил не только комендантский взвод и БТР с лафетом; ему удаётся найти попа и даже договориться с пастором. Теперь оба в церковных облачениях и готовы к нелёгкой службе.

Сергей вздыхает от избытка чувств, крепко прижимая к себе Наташу. У той слёзы градом катятся по щекам. Она доверчиво льнёт к парню, чисто интуитивно поняв, что ему можно смело доверить самое дорогое.

Кумачовые гробы опускаются в могилу. Мирянам сложно судить, как договорились в скорбный час пастор и поп. Видимо, прочувствовав всю жуть ситуации, отпевают всех по своим обрядам. Сверкают штыки автоматов, солнце сияет на золоте кокард и блях воинов почётного караула. Троекратный салют. В голубоватом дыме выстрелов измученные души уходят в рай.

Сгущаются чёрные тучи. Вспышки молний, раскат грома. Одна из огненных стрел находит центр Проклятой рощи. Яркий очистительный огонь быстро превращает в золу страшные деревья. На следующий год здесь будет высокая и сочная трава...