загадкой. Возможно, что красота юной Александры Фёдоровны, тогда ещё принцессы Фредерики Луизы Шарлотты Вильгельмины Прусской, показалась поэту типичной для юности, поэтому эта скульптура и стояла здесь, вдохновляя поэта на новые бессмертные строки.

Нам показали также огромную библиотеку Гёте, насчитывавшая тридцать тысяч фолиантов.

Великий герцог, которого, по-домашнему звали Кикерики, обладал ярким душевным обаянием и без конца рассказывал нам анекдоты, истории, смешные подробности, сопровождая их весёлым подмигиванием. Карл Фридрих воспитывался Гёте и его окружением, поэтому впитал в себя их культуру, нравы и менталитет.

У великого герцога было огромное собрание различных коллекций. Он нам их с большой радостью показывал. Это были произведения мейссенского фарфора, старинные гравюры без рам, наклеенные прямо на стены, китайские мопсы и китайская мебель. Просмотрели мы и галерею родовых портретов, а также галерею выдающихся деятелей этой поры. Кроме уже упоминаемого Гёте, здесь были портреты Шиллера, Геллерта, Виланда, композиторов Вебера, Гуммеля и Листа.

Прощальный вечер ( рано утром решено было ехать дальше) мы провели в довольно узком кругу двух семей, великого герцога и российского императора. Мы с Олей, хотя и давали себе слово не заниматься музыкой во время поездки, немножко побренчали на гитарах, а я спела несколько песен. Особенно Мария Павловна настаивала, чтобы прозвучала та песня, которую я спела братьям - принцам Нассаусским, когда они приезжали в Россию выбирать себе невест. Пришлось снова петь “Швайне”.

Глава 27. Завершение европейского турне и возвращение в Зимний

Наутро наше царское семейство выехало во Франкфурт. Ехали не поездом, а на открытых автомобилях, кабриолетах, благо стояла прекрасная солнечная и безветренная погода. Во Франкфурте мы остановились в Отель-де-Рюсси и стали дожидаться прибытия семьи будущей невесты цесаревича. Траурные чёрные платья мы сменили на белые, праздничные. Семья великого герцога задерживалась, а мы волновались. Дело было весьма щепетильное: цесаревичу и императору едва удалось уговорить императрицу дать согласие на брак цесаревича с этой принцессой. И то Александра Федоровна сказала, что примет окончательное решение только тогда, когда лично встретится с Марией и поговорит с ней.

А загвоздка была в том, что вся августейшая Европа прекрасно знала о происхождении Марии Гессенской. Мать Марии, Вильгельмина Луиза Баденская с 1820 года проживала с супругом, великим герцогом Людвигом II Гессенским раздельно, в разных имениях и сожительствовала со своим камергером бароном Августом фон Сенарклен де Грасси, поэтому Мария и ее брат Александр были незаконнорожденными, хотя Людвиг II и признал официально этих детей своими.

Все опасения, что императрице не понравится будущая невестка, оказались напрасными. Мы же с Ольгой очень быстро нашли с Марией общий язык и подружились. Великий герцог Людвиг II также оказался весьма простодушным и приятным человеком. Кроме Марии Людвиг II представил нам также троих своих сыновей, Людвига, Карла и Александра. Самый младший из них, Александр, был всего на год старше Марии, жил и воспитывался вместе с ней. Николай Павлович, узнав об этом, решил пригласить его служить в русской армии, чтобы и в будущем брат и сестра надолго не расставались. Александр с радостью встретил это предложение и тут же дал согласие.

Потом наши семьи направились в Эмс – курортное местечко, где любили отдыхать и лечиться многие европейские монархи, не исключая, конечно же, и российскую императорскую семью. В Эмсе я, Ольга и Мария Гессенская ещё крепче подружились, потому что поселились в одной комнате. Для нас это были весьма радостные и счастливые две недели, пролетевшие незаметно. Маман лечилась минеральными водами из горячих источников, а мне и Оле доктора прописали пить ослиное молоко. Я добросовестно выполняла все предписания докторов, хотя и обоснованно сомневалась в целесообразности такого лечения.

Что касается нашего ежедневного времяпрепровождения, то мы избегали прогулок по курортному парку, потому что не могли терпеть любопытных взглядов, иногда наглых, отдыхающей публики, преследовавшей нас повсюду. Мы, молодые, а именно: я, Оля, Мария Гессенская, её жених Саша , её брат, тоже Саша, - предпочитали уединяться в горах, куда совершали ежедневные прогулки пешком или на осликах. Иногда мы спускались с гор к реке Лаан, а однажды даже плавали по ней на пароходе.

В Эмсе я познакомилась с гастролирующим здесь выдающимся композитором и пианистом Ференцом Листом. Он прослушал некоторые мои песни, но они ему не понравились, на этом наше знакомство и остановилось.

Под конец нашего пребывания в Эмсе я отпросилась у мама́н (император вернулся в Россию уже на третий день пребывания на земле Ниссау) съездить на пару дней в Париж. Мне очень хотелось воочию повидать этот город того времени. Тем более, что в Эмс наконец-то прибыла моя фрейлина Сарра Толстая, хорошо знавшая Париж и Лондон, как сами эти столицы, так и их богемный мир.

В Париже Сарра меня познакомила с двумя необычными для этой эпохи женщинами. Первая – это баронесса Аврора де Дюдеван, 36-летняя любовница, или, по-другому, гражданская жена знаменитого композитора Фредерика Шопена. Как раз так получилось, что в аристократическом салоне, куда меня привезла Сарра, Шопен давал небольшой концерт, а Аврора там присутствовала. Музыкальный гений в последнее время редко выступал с большими концертами, но часто музицировал в аристократических салонах и перед польской диаспорой. Аврора же меня заинтересовала по другому поводу. После того, что об этой женщине мне рассказала Сарра, я изъявила желание побеседовать с баронессой наедине. Оказалось, что Аврора не просто баронесса, но и знаменитая писательница, публиковавшая свои романы под именем Жорж Санд. Эта оригинальная женщина любила щеголять в мужской одежде, что для этого времени было крайне неприлично. Я побеседовала с Авророй на тему женской эмансипации, организации женского феминистского движения. Договорились, что продолжим наш диалог в личной переписке или по телефону. Я пригласила писательницу посетить Россию, в частности Санкт-Петербург.

Вторую женщину звали Клементин Клико. Она была дочерью знаменитой предпринимательницы, владелицы компании-производителя шампанских вин Барбы-Николь Клико. Компания и её бренд “Вдова Клико” дожили до 21 века. Я спросила Клементину, как мне можно встретиться с её матерью и получила неожиданный ответ:

-Встретиться с ней проще простого! Маман в данный момент находится здесь, в Париже, решает торговые дела.

-Тогда, пожалуйста, устройте мне встречу с ней немедля, скажем через пару часов. Мне надо с ней кое о чём переговорить, а то мы сегодня уже уезжаем!

Беседа с мадам Клико получилась весьма интересной и содержательной. И полезной для обеих сторон. Я захотела беседовать со знаменитостью тет-а-тет. Мы сидели в столовой дома её дочери, перед нами на столе