романтик, обнаженная душа, сверхчувствительное существо, которое жизнь скорее терпит, чем проживает. Корню наверняка готовил свой удар годами и воспользовался моментом, когда Харл ослаб.

Максим пригладил мокрые волосы и почесал правый висок.

– Следы крови, обнаруженные в квартире Харла, намного более давние, чем у других. Возможно ли, что он полностью подавил личность Коммегерлина, а потом взял под контроль отведенные ему дни, если можно так выразиться, не возбуждая подозрений остальных?

– Вполне! Точно так и было! Он наверняка удушил Харла и позволил ритуалу продолжаться, словно ничего не случилось, появляясь по средам и воскресеньям вместо него. Таким образом у него оказалось полно времени, чтобы разработать свой план…

Максим снова почесал правый висок.

– Еще одно…

Он сделал долгую паузу.

– Ну? – подбодрил его Беккер.

– Когда Корню явился в жандармерию Силлинжи, при нем практически ничего не было, кроме визитки с изображением логотипа секты Детей Гайи. Что вам известно о связях этой секты с вашим бывшим пациентом?

– Вы сказали, Дети Гайи?

– Вы все расслышали.

– Честно говоря, у меня нет никакой информации на эту тему, – задумчиво произнес психиатр. – А вам что-то удалось узнать?

– Ничего в точности. Похоже, он присутствовал на нескольких собраниях группы поддержки людей, страдающих зависимостью. Это нечто вроде ассоциации по типу Анонимных Алкоголиков, этакий аванпост секты для рекрутирования будущих адептов.

– В таком случае я не удивлен.

Волоски на загривке молодого человека внезапно встали дыбом.

– Поясните.

– До пребывания в клинике «Сен-Жан» и до того, как… перейти к действию, Кристоф посещал самые разные собрания такого рода. Голоса, звучащие у него в голове, говорили ему, что силы зла скрываются среди этих несчастных – наркоманов, алкоголиков и им подобных. Я уверен, что он бывал во многих группах поддержки в вашем регионе.

Словно тяжкий груз внезапно спал с груди Максима, ком внутри начал рассасываться, и он испытал огромное облегчение. Его так потрясла и задела за живое возможная связь этого дела с Детьми Гайи, что он не увидел очевидного. Или, возможно, просто не посмел увидеть. Не посмел разглядеть простое объяснение, которое бросалось в глаза. Кристоф Корню посещал разные группы разговорной терапии, и так получилось, что одной из них руководила секта, воспоминания о которой преследовали Максима много лет. Если бы он копнул глубже, наверняка обнаружил бы и другие группы. Впрочем, сейчас, когда он знал все, это уже не имело значения.

Словно скинув с себя гнет, Максим глубоко вздохнул и расслабился.

– Твою мать… – вырвалось у него. – Этот парень невиновен. Ничего преступного он не совершал.

– И тем не менее, – вмешался психиатр, – его параноидальная и склонная к насилию личность по-прежнему представляет опасность. Его необходимо поймать и…

Максим, ругнувшись себе под нос, вышел на палубу. Земля была еще мокрой, но дождь прекратился.

– Эй! – крикнул Беккер. – И куда это вы собрались?

Не оборачиваясь, жандарм ступил на трап и бросил:

– Возвращаюсь к себе, мне нужно принять горячий душ!

Анри в некоторой растерянности последовал за ним.

Капитан выскочил из каюты с криком:

– Клянусь, вы просто ненормальные! Вам это так просто с рук не сойдет! Будьте уверены, я подам на вас жалобу за ваши варварские методы!

Максим открыл дверцу машины, медленно обернулся и ответил:

– Присылайте вашу адвокатессу, одна моя коллега с удовольствием примет иск!

Эпилог

Две недели спустя

Сидя на террасе кафе на берегу озера, Эмма и Максим наслаждались ласковыми лучами весеннего солнца. Справа скалистый берег уступами уходил в светлую воду, слева тянулась длинная шелковистая лента полей, переходившая от изумрудно-зеленого к небесно-голубому.

Максим отпил глоток фруктового сока.

– Ну и что это за хорошая новость? – спросил он, нарушив молчание.

– По жалобе, которую подал на тебя Беккер, производство прекращено, – ответила молодая женщина в огромных солнечных очках.

– Да ну?

– Законная самооборона ввиду обстоятельств текущего расследования.

– Я был не при исполнении, – прервал ее Максим, нахмурившись.

– Надо думать, Ларше тебе симпатизирует: она датировала твое отстранение следующим днем.

Рыжая красотка склонилась над своим стаканом, глотнула многоцветного коктейля и продолжила:

– Кстати, когда ты возвращаешься в бригаду?

– Месяца через полтора. Меня выперли на шестьдесят дней, – ответил он, откидываясь в кресле, чтобы снова оглядеть горизонт.

– Ты что, оформил двухмесячную подписку? Она тебе симпатизирует, но всыпала по полной.

Эмме показалось, что в уголке губ напарника мелькнула легкая усмешка, но она списала гримасу на слепящее солнце.

Вдали скользящий по глади озера парусник элегантным маневром сменил галс. Детский смех смешивался с криками чаек, поджидавших рыбаков у причала, на пирсе собачники выгуливали своих питомцев.

– Никаких новостей о Корню? – неожиданно спросил Максим.

– Ни единой. Знаешь, все постарались поскорее забыть об этой истории после того, как ты связался с Ларше и все объяснил… Вероятно… Думаю, всем было немного стыдно. К делу подключили столько жандармов, громадные ресурсы. У меня в голове не укладывается, что этот тип по-прежнему спокойно где-то разгуливает.

– А что делать? Он не совершил никакого преступления.

– Тебе прекрасно известно, что, если у парня параноидальный бред, он точно рано или поздно на кого-нибудь накинется. Вопрос только когда.

– Эмма, нельзя судить за намерения. Корню невиновен, его место на свободе.

Она выпрямилась и скорчила Максиму рожицу.

– Дамы и господа, обратите внимание на заявление аджюдана Монсо, это незабываемое событие! – возгласила она, сопроводив фразу насмешливым хохотом, который заставил-таки Максима улыбнуться. – К слову сказать, раз уж об этом зашла речь, – продолжила она, – помнишь того похотливого консьержа? Кажется, копы провели у него обыск и обнаружили в его компе педофильские видео.

Внезапно заинтересовавшись, Максим напрягся, моментально посерьезнев:

– Что значит «кажется»?

– Я прочла в газете, что этим занимается полиция; но на снимке было то самое здание в стиле ар-деко в центре города. Дом называется «Мопассан» или что-то в этом роде.

– «Руссо», – поправил он.

– Вот, точно! Именно консьержа этого «Руссо» и замели.

Он на несколько мгновений прикрыл веки. Эмма готова была поклясться, что на его лице отразилось удовлетворение.

Потом он глянул на часы и вздохнул.

– Ладно, все понятно! – весело оскорбилась она. – Знаешь, мне тоже нужно кое с кем повидаться, если тебе интересно. Сейчас допью коктейль и оставлю тебя в покое с твоим таинственным свиданием.

Эмма шумно опустошила стакан, встала и дружески поцеловала Максима в лоб.

– Макс, надеюсь, мы еще увидимся до твоего возвращения, а если нет, то до встречи в бригаде.

– До скорого, рыжик, – весело ответил он.

Она удалилась и быстро исчезла между столиками и зонтиками террасы. На маленькой парковке она заметила знакомый автомобиль, миновавший шлагбаум и припарковавшийся на одном из свободных