— Ты говоришь, что я разбойник, — я повышаю голос, чтобы было слышно сквозь гам, — но кто грабил простых людей, кто обирал их до нитки? А знаешь ли ты, что твои слуги — Ярополк и Душан наняли разбойников, чтобы ограбить караваны Святослава, которые он посылал в Березовку? Молчишь? Я нашел все то, что награбили эти два негодяя, когда захватывал их разбойничье гнездо — село Совиное! — толпа замерла, переводя взгляд на своего князя. — Ты говоришь, что я хочу вас поработить, но кто заставлял простой люд работать на бояр за кусок хлеба? Ты говоришь, что я лжец, но ты сам солгал мне! Ты солгал мне, когда пообещал справедливый суд! И этот суд не справедлив, потому что ты и твои бояре сами судьи в нем! Вы, а не народ.

Информация об ограблении каравана шокирует многих. Толпа начинает шуметь, многие кивают, соглашаясь с моими словами. Здесь я играю на очень тонком льду. Не то, чтобы я хотел передать судебную власть народу, но сделать ее видимость необходимо. Хотя бы, чтобы получить выгоду в их глазах. Да и пора отгородить судебную власть от княжеской. Нудна система сдержек и противовесов. Это будет сложно, но нужно ради процветания управления страной.

— Я не хочу быть вашим господином, — продолжаю я, — я хочу быть вашим защитником! Я хочу, чтобы вы жили в достатке!

Я делаю паузу.

— Ты говоришь, что я хочу пролить вашу кровь, но ты сам готов убить нас всех, ради своей власти!

Хакон ошеломлен. Его слова, его попытки переубедить толпу, разбились о мою уверенность. Мне кажется про ограбление караванов Святослава он слышит впервые. Вон как притих Ярополк под взглядом князя. Да и Душан на него косо смотрит.

Хакону нужно переломить ситуацию. И он находит способ. Он видит, что его слова о том, что я самозванец не убеждают толпу.

— Этот Антон — колдун! — завопил Хакон, вытягивая руки вперед. — Он слуга тьмы! Он чернокнижник! Он напускает на нас морок! Не верьте ему! Он пользуется колдунством!

Фу, как некрасиво. Хакон рассчитывает на суеверия толпы, он хочет напугать их. Он надеется, что страх пересилит их любопытство и они отвернутся от меня.

А вот это очень плохо. Если сейчас Хакону удастся убедить толпу в моем «колдовстве», то все усилия пойдут прахом.

— Магия? — усмехаюсь я. — Ты говоришь о магии? А что тогда делаешь ты? Как назвать твою постоянную ложь? Разве не магия твои богатства? Если обобрать караваны своего князя — это магия, — я сделал многозначительную паузу, — то колдун здесь ты! Наколдовал себе святославовы богатства, присвоил себе его достижения и награбил мошну! Чем не магия?

Я поворачиваюсь к толпе.

— Я не боюсь ваших суеверий! — говорю я, — Я пришел сюда со светом! Я пришел с правдой! И правда победит!

Люди смотрят на меня и хотят верить мне. Просто потому что я более убедителен. Ну, или из-за моих серебряных монет.

Я чувствую, что внимание людей полностью на моей стороне. И это придает мне сил. Надо воспользоваться этим моментом, чтобы нанести последний сокрушительный удар.

— А теперь, — говорю я, со сталью в голосе, — я покажу вам, кто здесь на самом деле виновен! Я покажу вам истинное лицо тех, кто так сладко поёт вам о справедливости! Я покажу вам их истинное лицо!

Я достаю из-за пазухи свернутую ткань — то самое письмо, перехваченное Веславой, которое станет моим ключом к их разоблачению. Показываю его толпе, чтобы каждый мог убедиться, что это не подделка. Я вижу, как все взгляды устремляются на этот клочок и в толпе воцаряется мертвая тишина.

— Это, — громко говорю я, — письмо князя Хакона. Он сам приказал убить всех, кто меня сегодня поддерживает! Всех, кто сейчас на площади! Сразу после этого судилища!

Я зачитываю текст вслух и демонстрирую подпись Хакона, его личную печать, чтобы не было никакого сомнения. Меняются выражения лиц, гнев начинает прорываться наружу, недоверие сменяется яростью.

И теперь, когда маски сброшены, я вижу лицо Хакона, которое перекосило гримаса ярости. Он превращается в зверя, который зажат в клетке и готов разорвать всех вокруг. Его глаза наливаются кровью, а рот кривится в злобной усмешке.

— Это ложь! — кричит он. — Это подделка! Этот Антон — мятежник, самозванец и изменник! Смерть ему! — каждое слово Хакон выкрикивает с ненавистью и яростью, будто хочет уничтожить меня одним только голосом.

И в этот момент, после этих слов, которые звучат, как приговор, толпа словно взрывается. Ярость, которая до этого клокотала, вырывается наружу. Они уже не в силах сдержать свои эмоции. Они больше не будут молчать.

Хакон, осознавая, что всё проиграно, отдаёт приказ своим дружинникам:

— Убить всех! — кричит он, и его слова разносятся по площади, — Не жалейте никого! Убейте этого самозванца! Убейте всех, кто его поддерживает!

В эту же секунду я вижу, как князь Игорь еле заметно подает какой-то сигнал и его люди врываются в ряды сторонников Хакона, блокируя их. На площади начинается драка. Настоящая схватка не на жизнь, а на смерть.

Это уже не просто драка.

Это бунт!

Глава 20

Крики людей разнеслись по площади. Они как будто с цепи сорвались. Сначала просто стоял гул, а потом все разом навалились. Я ожидал чего-то подобного, но все равно был удивлен напором. Вот что значит — люди сыты по горло. Добрыня стоял рядом со мной. Он замер, глаза во все стороны бегают, нос как у собаки, чувствует, что сейчас жарко будет. Алеша тоже зубами скрипнул. Только Ратибор улыбается, будто в цирке каком-то оказался. Он кивнул мне головой. Можно расценивать, как «давай, Антоха, зажигай».

Я оглянулся на толпу. Мои люди, которые за мной встали, схватились за топоры и дубины. А те, кто рядом с ними, кто раньше просто стоял и слушал, прячутся за ними.

Ну все, понеслась.

Даже до того, как все завертелось, я кожей чувствовал как наэлетризовывался воздух. Хмарь клубилась где-то между нами и теми уродами, которые стояли рядом с Хаконом у трона. Ярость была в каждом их взгляде, когда они сжимали кулаки. Напряжение можно было ножом резать.

Хаос начался моментально. Как будто кто-то