по щелчку пальцев все запустил. Народ кинулся на людей Хакона, как будто их на цепи держали до этого. Крики, звон оружия, топот ног — все слилось в одну какофонию. Я вижу, как кто-то с кем-то столкнулся, кто-то кому-то по морде дает. Настал момент мордобоя.

Я, честно говоря, сначала даже не понял, что происходит, но потом сообразил, что мне нельзя стоять как истукан. Надо возглавить и показать своим примером что надо делать. Я же не просто так, третий ранг «боевки» прокачивал. Я должен показать им, как надо драться. И тут как раз вовремя показался Душан, прямо как будто специально меня высматривал. Ну вот сейчас и посмотрим, кто тут из нас боярин.

Душан повел себя глупо. Он, как напыщенный индюк, прет на меня, размахивая мечом. Я даже усмехнулся. Смешной. Я в секунду переложил свой топор в руку, и ленивым движением снизу вверх, наискось, отбил его наскок. Наверное, он подумал, что сейчас все будет как в сказке: я буду стоять и ждать, пока он меня своим мечом порубит. Дурак.

Душан бросился на меня, его меч возле моих глаз. Но я уже видел этот выпад — не глазами, скорее нутром. Навыки системы словно транслировали каждое его намерение, показывая эту как в замедленной съемке.

Я уклонился от его выпада смещением корпуса. Казалось, что время замедлилось. Вот лезвие его меча, проносясь мимо, оставляет в воздухе едва заметный след, а вот я, будто танцуя, отхожу на шаг. Я как наблюдатель в собственной битве.

Душан зарычал, нанося второй удар, но и этот выпад читался заранее. Вот он напрягает плечо и готовится перенести вес, чтобы усилить удар. Мое сознание отстраненно отмечало, что удар придется под острым углом. Легкий шаг в сторону, и меч пронесся впустую, расчертив воздух.

Я, будто играя, парировал удары. Корпус слева, колено справа, локоть сверху. Каждый блок был точен, каждый мой ответный выпад — молниеносен. Это не была слепая атака, а скорее — выверенная хирургическая операция. В ответ на его агрессию я давал уклонения и контратаки, работая с ювелирной точностью.

В движениях Душана появилась растерянность. Он торопился, пытаясь поймать меня, но каждое его действие лишь открывало брешь в его защите. На его физиономии отражалось непонимание — почему его яростные атаки не достигают цели.

Он начал идти напролом. Душан выдохнул, его плечо опустилось на долю секунды. Я умом понимал, что надо сейчас чуть сместиться и решить исход поединка. Я молниеносно перехватил топор и ленивым движением снизу вверх вложился в мощный удар. Душан пытался блокировать, но я предугадал его маневр. Топор скользнул по его клинку, чиркнул, вызвав искры, и с грохотом вонзился в челюсть. Звук треснувших костей неприятно резанул. Топор застрял в середине черепа.

Душан, как марионетка, у которой перерезали нити, свалился на землю. От таких ударов не выживают. Я выдернул топор.

На миг я задержал на нем взгляд, удостоверившись, что он повержен.

А вокруг творилось нечто. Толпа ревела, как разъярённым зверем. Люди бросались на дружинников Хакона. Те, конечно, огрызались, но видно было, что они в меньшинстве. И главное, что они, по сути, не понимали, за что бьются. А у меня все были как один. За меня, за сытую жизнь.

А Игорь — стоит. Как будто вся эта суматоха его не касается. Потом замечаю, как он кивает ближайшим своим дружинникам и они тоже вступают в драку. Вот это да. Вот это поворот. Я, конечно, жду подвоха, а тут — наоборот, помощь. Ну, посмотрим, что будет дальше.

Площадь сейчас — кипящий котел. Крики, стоны, звон оружия — всё сливается в какофонию. Но я уже ничего не слышу, я сфокусирован только на цели. Надо прорваться к Хакону, надо обезглавить врага. Некогда раздумывать, надо двигаться. Я уклоняюсь, наношу удары, ломаю щиты, продвигаясь вперед, как ледокол. Толпа подбадривает меня, орут во всё горло, как сумасшедшие.

Битва кипела вовсю. Стрелы свистели над головами, как злые осы, мечи сталкивались со звоном, аж искры летели. Я, как заведённый, вертелся среди этого хаоса. Инстинкты меня тащили, подсказывали, откуда удар прилетит, куда самому двинуться. Я даже не думал, просто делал то, что чувствовал, отдался боевому предвидению. Получалось ловко, прямо как в какой-то игре. Удары точные, реакция — молниеносная.

Люди Хакона сыпались. Они уже не так рьяно отбивались, как вначале. Многие падали, стонали, пытались ползти обратно. Дело идет к концу. Но расслабляться рано. Надо было и дальше держать темп.

А потом я заметил, как Ярополк заметался. Видать, решил сбежать, а то сейчас ему прилетит за все его делишки. Он поскакал в сторону от основной схватки, споткнулся об помост. Видать, не рассчитал, куда ноги ставить, или просто струсил. И я вижу, как Огнеяр, когда Ярополк уже упал, хватает свою клюку-палку и бьет его, раздробив череп. Ужасное зрелище, как будто комара убивает. И Ярополк как мешок с соломой кувыркается и падает за помост.

Душераздирающий вопль Веславы, который разнесся по площади, был настолько пронзительным, что казалось, будто само небо содрогнулось от ее боли. Она кричала имя отца. Этот крик, полный отчаяния, накрыл площадь, заставив всех на мгновение замереть. Люди обернулись в ее сторону. Веслава метнулась к отцу. Ее движения были резкими, порывистыми, будто она боролась с невидимыми цепями, сковывающими ее.

Она упала на колени рядом с телом Ярополка. Его голова была неестественно вывернута, а на лице застыла гримаса ужаса. Жуткая рана на его виске говорила о том, что он уже не жилец. Веслава схватила его за руку, но ее пальцы лишь сжали безжизненную плоть.

Краем глаза я заметил, как Огнеяр, бросив свой посох, попытался сбежать. Он двигался осторожно, крадучись. Он проскользнул мимо тела Ярополка. Он двигался бочком, по краю площадки, стараясь остаться незамеченным. Но его попытка скрыться была обречена на провал.

Веслава резко подняла голову. Она встала и подошла к Огнеяру. Волхв замер, будто загипнотизированный. Ее взгляд был тяжелым. Так смотрят только те, кому нечего терять.

Она стояла перед ним, как каменная статуя. На щеках виднелись грязные дорожки от слез. Огнеяр попытался что-то сказать. Его губы дрожали, но Веслава не дала ему и слова вымолвить. Она схватила его за бороду, подняля ее вверх и вцепилась второй рукой в горло. Ее пальцы впились в его кожу. Он замычал, пытаясь вырваться, но ее хватка была железной.

Я ожидал, что она ударит его, что ее ярость выльется в неконтролируемую агрессию. Но Веслава поступила иначе.