Маринка знала, как это сделать. Игорь в испуге смотрел на нее.

— Ты не бойся, он не придет в сознание, он будет без сознания, но совсем вернуть к жизни я его не могу.

Маринка лгала, она могла сделать это, но если она сейчас вернет его к жизни, где гарантия того, что у него не осталось нигде копии и что он не расскажет все Игорю. Так рисковать она не могла. Да, к тому же она знала, что полноценным человеком он не будет, уже ушла из тела душа, осталась только сущность, он может прожить еще месяц, но в страшных мучениях. Он может стать убийцей-маньяком или еще кем-то, но человеком он уже не будет, поэтому она вдохнула в него только немного жизни. Он застонал, но глаза не открыл. Игорек был в ужасе:

— Ну, ты, старуха, даешь! Колдунья, что ли? Может, это ты его грохнула?

— Ты что, глупый? Если бы я его убила, врачи сразу бы догадались.

Игорь обтер Димочку сырой тряпкой, одел его в костюм. Маринка объясняла Игорю свой план:

— Знаешь, я подумала будет лучше, если «скорая» застанет его в живых, пусть спасают. Он умрет сегодня к вечеру.

Маринка вызвала «скорую». Она приехали быстро.

Пожилой доктор подключил к Димочке какой-то аппарат и определил:

— Обширный инфаркт. Вы кто, жена его?

— Нет, я его хорошая знакомая, мы с другом зашли навестить его, а ему стало плохо. Он выпивал, вчера тоже пьяный был. Вот уговаривали его бросить, он давно на сердце жаловался, — врала Маринка совершенно правдоподобно.

— Боюсь, барышня, мы вашему другу ничем не поможем. Вряд ли мы его до больницы довезем. Готовьтесь, милочка, крепитесь. Такова наша жизнь. Люди уходят молодыми, крепкими. А какая старушка и не знаешь, зачем она вообще жива, та может проскрипеть до ста лет. Отчего так? — только Богу ведомо.

Он еще повздыхал и вызвал водителя. Вдвоем с Игорьком погрузили они Димочку на носилки и отнесли в «скорую».

— Я поеду с вами.

— Это похвально, проводите друга в его последнее путешествие. А вы, молодой человек, известите родственников.

Маринку больше не мучила совесть, все, хватит. Она это сделала для своих детей. Что бы было, если бы эта пленка попала в руки Сережи? Ответ она знала. С ней не случилось бы ничего, она не зависит от Сережи, но она не могла забыть счастливые глаза Настены, когда у них начался новый период жизни. Она также помнила несчастные, страдающие глаза дочерей, когда Сережа гулял и они ругались. Она еще не забыла, как дети стремились уйти на улицу, лишь бы не общаться с ними. Сейчас все изменилось. Что значит ее душа, когда всю ее без остатка она, без грамма сожаления, могла отдать за своих девочек. Вот тогда, когда она приняла решение уйти из жизни, ради спасения своей души, лишь бы не применять колдовство, вот тогда она и предавала их, а теперь все — она сделала правильный выбор. Конечно, она не Бог, чтобы наказывать этого негодяя, она не давала ему жизнь, она не вправе ее отнимать. Но это случилось, и она приняла решение — за свои действия она сама и ответит.

«Скорая» плавно подъехала к больнице. Маринка заранее узнала, что эта та самая больница, в которой лежит Светка. Она должна ее навестить.

Маринка шла по длинным коридорам больницы и ничего не замечала вокруг. Ее мысли были далеко, она представляла себе шабаш. Интересно, придется ли ей встречаться с Сатаной, после того, что она сделала? Нужно все узнать от Селены, уж она в курсе. Вот она бывшая ведьма, уже давно ничем таким не занимается, двоих детей родила. А раньше, наверняка, делала злодейства. Теперь живет счастливо с мужем.

И вдруг ее взгляд наткнулся на мальчика, лежащего на каталке прямо в коридоре. Он неотрывно смотрел на нее ярко-васильковыми глазами. Маринку как током ударило, она остановилась. Сколько же ему лет? Нет, он не такой уж мальчик, ему лет двадцать, но все равно он годился ей в сыновья, поэтому по-другому она не могла воспринимать его. Над его головой она увидела страшное проклятие, ему осталось жить самое большое месяц. Маринка определила: сделали на смерть. Значит, теперь она видит это. Раньше такого с ней не было. Все, сила заработала в ней со всей мощью. Она поняла, что без труда снимет это проклятие. Но вот на кого? Такое колдовство снять можно, но если это сделать здесь, то придется передать его другому человеку. Она стала озираться вокруг. Кому? Нет, так она не сможет. И тут ее осенило: Димочка! Пусть послужит добру в конце жизни. Она сделала шаг к парню, взяла его за руку и стала творить заклинания. Только бы никто не прервал их! Ей нужно полчаса. Паренек не задавал ни одного вопроса. Маринка уже не замечала ничего вокруг, кроме этих васильковых глаз. С ней происходили странные вещи: в ушах загремели странные звуки, они неприятно действовали на ее мозг, но она знала — так надо. Теплые волны незнакомой до этого момента энергии разлились по ее телу, плавно перетекая в тело парня. Она видела, как черное пятно над его головой стало бледнеть. Васильковые глаза превращались в Димочкины — карие. Перед ней лежал не парень, а Димочка. Проклятие или порча заполняла все Димочкино существо. Она снова и снова посылала поток очищающей энергии в тело парня, губы шептали заклинания, она их знала! Осталось еще чуть-чуть. Кто-то мягко тронул ее за плечо. Но Маринка продолжала, не обращая внимания, надо закончить, иначе он всю жизнь будет болеть. Пятно стало почти прозрачным, белело на глазах и, наконец, растаяло. Парень закрыл глаза. Так, очень хорошо, сейчас он будет спать, он будет спать очень долго, а проснется здоровым. Его лицо порозовело, оно уже не было таким мертвенно-бледным.

Она, наконец, пришла в себя и увидела рядом с собой женщину, которая и пыталась вступить с ней в контакт:

— Оставьте в покое моего сына, что вы с ним делаете!?

Маринка недоуменно посмотрела на нее. Обряд отнял у нее очень много сил, она чувствовала себя опустошенной. «Очень сильное колдовство», — подумала она. А вслух сказала:

— С вашим мальчиком все будет в порядке, теперь он поправится, только не будите его. Он может проспать целые сутки.

Эти слова произвели на женщину впечатление разорвавшейся бомбы.

— Кто вы!? Вы врач!? Мне только что сказали, что он умрет, врачи бессильны, мне профессор сказал. Мы заплатили кучу денег, но врачи не могут ничего сделать. Зачем вы говорите такие слова матери!? Разве можно с этим шутить!? — женщина рыдала.

Не обращая внимания на ее слезы, Маринка спросила:

— Скажите, а кто мог желать вашему сыну смерти? У него есть враги?

— Враги? Откуда? Ему только девятнадцать, откуда у него враги, не жил еще. Вот опухоль у него нашли в голове и метастазы по всему телу, уже нельзя ничего сделать. Ему только что делали последнее обследование, оно окончательно подтвердило их диагноз, теперь надежды нет. Мальчик проживет месяц, самое большое. Он у меня единственный. У нас с мужем и деньги есть. За его жизнь мы заплатили бы любую сумму. Мы его специально в эту больницу положили, здесь очень хорошо ставят диагноз. Разве могут они ошибиться?