Меня же больше заботила реакция мадам Мезар: слишком многозначительно она молчала в ответ на нахальное заявление Корнелии. Неужели и вправду решила сделать такую подлость и снять Катрину с выступления?..

Подобной несправедливости я допустить не могла и решила в тот же вечер отправиться к директору Хоулю, дабы положить конец этой травле. Пусть он узнает о недостойном поведении отдельных воспитанниц и о позиции классной дамы, которая подобное поощряет! Время визита выбрала позднее, когда господин директор уже отдыхал в личных апартаментах, чтобы избежать ненужных свидетелей нашего конфиденциального разговора.

Осторожно ступая по коридору директорского крыла, я в очередной раз прокручивала в голове заготовленную речь, когда из-за дверей гостиной прозвучало:

— Лорду Арланду приходится нелегко, — сказал тихий голос мадам Луизы. — Он неплохо справляется, учитывая обстоятельства…

От звука этого имени я замерла на месте и превратилась в слух. Было стыдно и неловко, но заставить себя постучать в дверь, не услышав продолжение, просто не могла.

— Не сказал бы… — возразил знакомый скрипучий голос директора. — Скорее бы вернулась леди Ангэлер. Я, признаться, соскучился по тому затишью, что сопровождало все годы ее попечительства.

— Думаешь, леди Маргарет уже знает об убийстве во время бала? Или Арланд скрыл это и от матери?

— Не знаю… Да и знать не хочу! Семейные дела пусть решаются в семье. Я надеялся, что лорд Дэлавер прольет свет на эту трагедию, но пока расследование не сдвинулось с мертвой точки…

Я на миг оглохла. Будто кто-то выключил все звуки внешнего мира, оставив лишь шум зачастившего пульса в ушах.

Они говорят об убийстве?! Здесь, в Сен-Г рейс, во время Весеннего бала? Я не ослышалась?!

Отпрянув, прижалась спиной к стене и попыталась выровнять дыхание. Сердце в груди гремело, как камень в пустом ведре. Еще немного — и на этот грохот сбежится вся школа! Нельзя, чтобы меня увидели стоящей под дверью! Сразу станет понятно, что я подслушивала… А еще придется объяснять, почему брожу в одиночку по личным апартаментам директора. Если бы я нашла мистера Филдса, то попросила бы доложить обо мне, но дворецкий как сквозь землю провалился. А я была очень решительно настроена во что бы то ни стало побеседовать с директором и вошла без приглашения… Понесла ж меня нелегкая!

В голове воцарился сущий хаос. Оправдания, мысли, домыслы, как в калейдоскопе, складывались в странные картинки, которые тут же рассыпались, чтобы сложиться в новый, но не менее непонятный узор.

Кого убили во время бала?

Все воспитанницы живы-здоровы… Да и случись с кем-то из девочек беда, это было бы невозможно скрыть! Неужели пострадал кто-то из гостей? Об этом тоже стало бы известно. Я же в течение двух недель читала леди Цицерии газеты, там наверняка написали бы о гибели именитого мальбуржца.

В голове не укладывалось, как такое могло произойти!

Но самым леденящим душу было то, что рядом со словом «убийство» вновь прозвучало имя Арланда Ангэлера. Неужели некромонг причастен и в этот раз?! А ведь я танцевала с ним на балу… Это случилось до или после?

Нет же, он не мог! Ангэлер был почти всегда на виду… Хотя…

Что если, выбрав меня своей новой игрушкой, он безжалостно расправился с бывшей любовницей?!

От подобного предположения желудок скрутило с такой силой, что я едва не попрощалась с ужином. Дернула верхнюю пуговицу платья в попытке получить больше воздуха, но непослушные пальцы лишь скользнули по ней, не расстегнув.

Стоп-стоп, Эла! Не стоит давать волю буйному воображению. Это уже фантазии на грани безумия. Надо успокоиться и трезво взглянуть на факты… Да мне толком ничего и не известно! Что-то ужасное произошло во время бала, и, готова поклясться, именно из-за этого наши каникулы начались раньше. Поэтому всех и выпроводили из школы… Значит, заботились о безопасности. Или отослали, чтобы не мешали прятать следы преступления?

Как с этим связан Ангэлер? Он скрывает случившееся, чтобы избежать скандала, или у него есть более личные и ужасающие причины?..

От этих рассуждений голова пошла кругом! Причем в самом прямом смысле слова. Мир вокруг смазался и поплыл. Коридор, двери, портреты закружились со скоростью обезумевшей карусели. Вернулось чувство тошноты, а с ним и страх, мгновенно переросший в панику.

Надо бежать!

Если меня обнаружат… Если Ангэлер узнает, что мне стало известно об убийстве…

Конфликт между нами и так острее некуда, но то дело двенадцатилетней давности, и некромонгу особо не о чем волноваться… А тут речь о недавно совершенном преступлении! Как знать, на что он готов пойти, чтобы факты не выплыли наружу?..

Страх перед некромонгами, который, как мне казалось, развеялся бесследно, вернулся с утроенной силой. И впервые в жизни он был не абстрактным, а направленным на одного конкретного представителя этой пугающей до икоты расы. Могущественный враг, по злой иронии судьбы ставший моим первым…

За дверью гостиной послышались шаги.

Затопивший сознание ужас придал мне сил. Держась за стенку, я двинулась к выходу на лестницу. Десять шагов… Скорее бы преодолеть эти несчастные десять шагов… Почему мне так плохо? Скушала что-то не то?.. Если бы не головокружение и тошнота меня бы уже и след простыл…

В конце коридора что-то зашуршало и забарабанило.

Топот? Кто там идет?!

Я испуганно сжалась, впечатавшись плечом в стену и едва не задев громоздкую раму висевшей рядом картины.

Спрятаться совершенно негде!

Но паника оказалась напрасной. Пару раз глубоко вдохнув, я прислушалась и поняла, что напугавший меня звук оказался просто шумом дождя. Даже не дождя, а настоящего ливня, что начался снаружи. Крупные капли сердито забарабанили по откосам небольшого торцевого окна.

Фух! Надо уходить. Скорее!

Только сказать оказалось проще, чем сделать. Как я ни старалась, отклеиться от стены не получалось. Такой желанный и близкий проход к лестнице двоился в глазах и уплывал вдаль, пол под ногами немилосердно качался. Мне бы распахнуть окно и подставить лицо под холодные капли… Наверное, помогло бы прийти в себя… Да только до окна не ближе, чем до выхода! В отчаянии я протянула в его сторону руку. И услышала, как натужно заскрипела запертая оконная рама, будто ее гнуло сильным ветром… Ветер зашумел и у меня в ушах, всё громче и свирепее, пока его не оборвал звук глухого удара.

Теперь меня точно обнаружат! И догадаются, что я подслушивала! Они догадаются…

Лоб коснулся холодного паркета. На секунду стало легче. А потом темно.

Пахло отвратительно.

Прохладный компресс приятно холодил кожу на лбу и дарил облегчение. Кто-то невесомо гладил меня по волосам, и я млела, несмотря на окутавший меня противный запах.

— Бедная девочка… Почему ей вдруг стало плохо? — спросил в тишину женский голос.