Когда первая волна негодования схлынула, по позвоночнику пополз противный липкий страх. Сколь многое известно мадемуазель Мортимер о наших взаимоотношениях с Ангэлером? Кто, помимо нее, успел заметить связь между нами? Ответы на эти вопросы могли существенно повлиять на мое будущее. Если по школе поползут нелестные слухи, то я пропала! Последние дни, будучи рассеянной и погруженной в себя, я не замечала ничего вокруг. Но, думаю, сплетни о себе вряд ли бы пропустила. А значит, их не было. Проникновение лорда-попечителя в дортуар, к счастью, осталось незамеченным, как и наш разговор на повышенных тонах. В противном случае подробности моей личной жизни уже знала бы последняя поломойка Сен-Г рейс. Это обнадеживало. Вот только оставался вопрос — как долго продлится мое везение?

Если Ангэлер озлобится и решит отомстить, ему будет достаточно обронить пару неосторожных фраз. Молва их быстро разнесет, и это меня уничтожит. Поэтому, как бы ни хотелось разоблачить его, покарать за содеянное, я понимала, что не могу с ним тягаться. Любая попытка огласки той истории — и ответные меры не заставят себя ждать! Даже подругам не могу открыть свою тайну, а, чтобы они случайно о ней не узнали, то письмо следует сжечь при первой же возможности. Напрямую, конечно, Ангэлер мне не угрожал, и, возможно, даже будет до последнего убеждать в своей невиновности, но я же всё понимаю… Встреч с ним стоит избегать. Разлука — мое единственное спасение; лишь вдали от него получится сохранить остатки здравомыслия… Некромонг мне не по зубам. Единственное, что остается, это доучиться, затеряться в Мальбурге и постараться выкинуть Арланда из головы. Забыть, словно его никогда и не было.

Сегодня мне преподали хороший урок: не стоит рассчитывать на чужую помощь. Пора вспомнить, что у меня есть своя голова на плечах. И, как говорил профессор Оруэн, она дана не для того, чтобы шляпку носить. Через полтора месяца учеба закончится, и жизнь резко изменится. Как бы мы ни сдружились с Витой и Кати, после Сен-Г рейс наши пути неминуемо разойдутся. Я найду место при пансионе для девочек, Виктория выйдет замуж за Себастьяна и будет блистать в высшем свете, а Катрина вернется к родителям в Шлосберг.

А Оливия… пусть думает, что хочет! Каждый горазд судить других. О Кати она сморозила настоящую глупость. Менее заинтересованную в столичных кавалерах девицу во всем Мальбурге не сыскать! А гордячка Мортимер дальше собственного носа не видит.

Подтверждение собственных мыслей я получила буквально на следующий день, застав Катрину сидящей на кровати с письмом в руке. Погруженная в раздумья, она не сразу меня заметила.

— Всё в порядке, Кати? — С некоторых пор один только вид письма заставлял меня внутренне напрячься в ожидании дурных новостей.

— А, да, — рассеянно кивнула блондинка и нахмурилась. — Вот, письмо из дома получила…

Я промолчала, позволяя подруге самой решить, рассказывать подробности или нет. Мне ли не знать: содержанием некоторых писем не хочется делиться…

— Папенька пишет, что на днях Леон Фирелл нанес ему визит и…

— Неужели попросил твоей руки?!

— Официально — нет. Но они обсудили ряд вопросов, непосредственно касающихся помолвки…

Звучало отчаянно неромантично, как биржевые сводки, что печатались на пятом развороте «Трибуны».

— И что ты по этому поводу думаешь? — тихо поинтересовалась я, присаживаясь рядом.

Кати молчала. Серо-голубые глаза подозрительно блестели.

— Думаю, что поторопилась, — прерывая молчание, тяжело вздохнула подруга. — Не следовало принимать ухаживания Филиппа…

— Почему?! Тебе ведь больше нравится кадет Барроу, а не статс-секретарь Фирелл! Отец же не будет решать за тебя…

— Ах, Элечка, в том-то и дело! Никто не примет за меня этого решения. Я должна решить сама. — Катрина подалась вперед и крепко схватила меня за руку. — И я до смерти боюсь ошибиться! Ведь от этого зависит мое будущее. Выбирать приходится раз и навсегда!

— Ты так не уверена в своих чувствах? — Я успокаивающе погладила девичью

руку.

— Нельзя принимать важные решения, основываясь на чувствах. Папенька всегда говорил, что в основу брака должно быть положено взаимное уважение и взаимная выгода. На них строятся самые крепкие союзы. А чувства что? Быстро угаснут, облетят, как яблоневый цвет…

— Или принесут плоды в виде счастливой семейной жизни. Сможет ли господин Фирелл сделать тебя счастливой? Сомневаюсь… Он у тебя даже симпатии не вызывает! В отличие от Филиппа…

— Да, только будущее с Филиппом предстает весьма туманным! Я не знаю, чего от него ждать. А в случае помолвки с Леоном, я получу ту жизнь, о которой мечтала и которую прекрасно себе представляю.

— Но без любви…

— Невозможно получить всё, — грустно улыбнулась Кати. — А ты… ты бы выбрала любовь?

«Конечно!», — хотела воскликнуть в ответ, но вовремя прикусила язык, устыдившись своего лицемерия. Не мне говорить о любви. Не далее, как пару дней назад я променяла ее на ненависть. Да, обстоятельства у меня иные, и это больше вопрос выживания, но выбор-то я сделала осознанный. И он не в пользу любви… Любовь ходит об руку с прощением, а я простить не могу. Да и Арланд моего прощения не просил, не нужно оно ему…

— Наверное, ради настоящей любви я бы смогла расстаться с прежними мечтами,

— ответила с запинкой, стараясь не звучать категорично.

— Как бы еще узнать, настоящая она или привиделось, — покачала головой подруга.

— Филипп уже знает?

— Нет, но я должна ему сказать. Чувствую себя ужасно виноватой, что позволила ему на что-то надеяться…

— Думаешь, он так легко отступится? Юноша казался настроенным весьма серьезно.

— Ну, предложение он пока не сделал, и это к лучшему. Ничего у нас не выйдет — слишком много препятствий…

По правде говоря, я не видела ни одного, кроме предубеждения самой Катрины. Но она права: это ее выбор, и никто не вправе решать за нее. Стало немного жаль влюбленного кадета, которому не дали шанса только потому, что он не уроженец Шлосберга.

— Больше никаких свиданий, — решительно заявила Кати, украдкой смахнув слезу. — Я должна порвать с ним как можно скорее…

Шанс увидеться с кадетом Барроу Катрине представился лишь в конце недели, когда мадам Мезар повела всех воспитанниц на прогулку в Королевский парк. Лидегория готовилась в конце мая праздновать день рождения Ее Величества Королевы Магдалены Второй, и уже за несколько недель до события повсеместно начались мероприятия, приуроченные к торжеству. Королевский парк по традиции оккупировали музыканты и театральные труппы. На летних сценах и открытых площадках зазвучали классические симфонии, известные увертюры и легкомысленные оперетты. На одно из таких представлений мы и отправились в сопровождении классной дамы и инспектрис.

В послеобеденный час было по-летнему тепло. Парк блестел сочно-зеленой листвой умытых утренним дождем аллей. Нарядно одетые пары степенно прогуливались по тенистым дорожкам или вели чинные беседы, заняв зрительские места в летнем театре. То тут, то там в разноцветье парковых насаждений мелькали форменные мундиры Королевской военной академии. Не только нам сегодня удалось сбежать из душных учебных аудиторий.