Кубрик и Стоун, по сути, спорят друг с другом, причем Стоун дает зрителю традиционный для Голливуда катарсис, которого нет у Кубрика. Лента Кубрика – это анти-«Взвод»: вспомните пафосный закадровый голос в фильме Стоуна или слишком легко узнаваемую позу застреленного вьетконговцами Элиаса (Уиллем Дефо) – руки раскинуты в стороны, как у распятого Христа. Любовь Стоуна к грандиозному контрастирует со сдержанной манерой Кубрика, одновременно насмешливой и деликатной.

Вместо монументальной драмы героического масштаба, которую нам предлагают «Взвод», «Апокалипсис сегодня» или «Охотник на оленей» Майкла Чимино (1978), в центре «Цельнометаллической оболочки» стоит обычный, ничем не выдающийся человек. Примечательно, что Шутник, убивая снайпера, пристально смотрит на то, что он делает. От безумного взгляда Кучи мы переходим к «тысячеярдовому» взгляду Зверюги, а потом – к глазам Шутника, перешедшего на новую ступень зрелости: глазам, которые он держит открытыми. И все же эпилог с его явно упрощенной претензией на хэппи-энд наводит на мысль, что Шутник отступает от совершенного им убийства.

Последний фильм Кубрика «С широко закрытыми глазами» продолжит эту тему. В нем зрителя ждет еще одна версия не совсем повзрослевшего героя, который, как и Шутник, не уверен в том, как много он осмелится увидеть и как много он готов узнать. Как и «Цельнометаллическая оболочка», «С широко закрытыми глазами» – фильм о достижении зрелости, и в обоих фильмах Кубрик задается вопросом о том, как свободный разум взрослого человека справляется с тем, что произошло, что он сделал и что он видел.

За двенадцать лет, разделяющих «Цельнометаллическую оболочку» (1987) и «С широко закрытыми глазами» (1999), Кубрик не снял ни одного фильма. Он счастливо жил в Чайлд-викбери, занимаясь своими маленькими внуками – детьми Катарины и Ани. (Его первый внук родился в 1985 году, в том же году, когда умерли его отец и мать.) Средний возраст подходил к концу, и Кубрик много думал о том, какие еще фильмы он хотел бы снять, а тем временем посвятил себя заботе о сохранении своих старых фильмов. Кубрик и Витали восстановили фильм «Доктор Стрейнджлав» в хорошем качестве, пересняв каждый кадр кубриковской копии камерой Nikon. Кубрик, как обычно, много времени уделял своим многочисленным кошкам и собакам и беспрестанно беспокоился об их здоровье. Он часто приходил на лужайку перед домом наблюдать за тем, как Кристиана рисует. На ее портретах Кубрик обычно изображен с книгой на коленях, погруженный в чтение. «Я буквально захожу в книжный магазин, закрываю глаза и беру с полки первую попавшуюся книгу, – говорил Кубрик в интервью журналу Rolling Stone. – Если через какое-то время я понимаю, что книга мне не нравится, я не читаю ее до конца. Но мне нравится удивляться»[280].

Кубрик с интересом следил за выходом новых фильмов, а по телефону часто расспрашивал о голливудских сплетнях. «Знание – сила», – так комментирует агент Сэнди Либерсон эту привычку Кубрика. Он добавляет, что Кубрика не интересовали скабрезные подробности, но ему просто необходимо было быть в курсе всего, что происходило на тот момент в киноиндустрии. По мнению исполнительного директора Warner Bros. Стива Саутгейта, Кубрик «был единственным человеком, который знал, как работает киноиндустрия – причем в каждой стране мира. Он знал всех специалистов дубляжа, всех режиссеров, всех актеров»[281].

Состояние киноиндустрии отчасти заботило Кубрика потому, что он хотел, чтобы фильмы демонстрировались в условиях, приближенных к идеальным. Он частенько жаловался на плохую ситуацию с показом фильмов в кинотеатрах: «Пятьдесят процентов фильмокопий поцарапаны. Что-то, как всегда, ломается. Усилители так себе, звук плохой. Свет неровный», – стонал он. Обеспокоенность Кубрика по поводу того, как демонстрировались его фильмы, была не «какой-то формой зацикленности маразматика», как он сам утверждал, а разумной реакцией на ужасную ситуацию[282].

Кубрику нравилось смотреть как можно больше фильмов. Он восхищался некоторыми режиссерами, очень далекими от него по стилю, например такими, как Майк Ли или Клаудия Вайль, чей фильм «Подружки» (1978) вызвал у него восторженную реакцию. Кубрик был болельщиком американского футбола, и ему очень нравилась реклама на показе Суперкубка, особенно, как он сказал в одном из интервью, рекламные видеоролики пива Michelob. Как говорил Кубрик, их монтаж и фотография были «одной из самых блестящих работ, которые я когда-либо видел. Забудьте о том, что они продают пиво – и вы поймете, что это просто визуальная поэзия. Невероятные нарезки по восемь кадров… Если бы через визуальную поэзию такого рода можно было рассказать какую-нибудь историю, что-то более содержательное, то это позволило бы привлечь гораздо более сложный и тонкий материал»[283].

Брак Кубриков по-прежнему оставался счастливым. «Я была из числа редких женщин, кому никогда не приходилось скучать, и еще я думаю, что я была из числа самых любимых», – сказала Кристиана после смерти Стэнли[284]. И все же последний фильм Кубрика показывает, как конфликты и обманутые ожидания могут разрушить брак. Даже после сорока лет постоянного общения между супругами что-то по-прежнему остается недосказанным. Близость влечет за собой опасность того, что мы можем сказать слишком много, сказать что-то не то или, наоборот, чего-то не сказать, и это заставляет нас задуматься о том, как много мы на самом деле хотим знать о другом человеке. В своем последнем фильме Кубрик впервые в своей карьере изображает эти опасности взрослой жизни крупным планом.

Путь к фильму «С широко закрытыми глазами» был непростым. В девяностые годы Кубрик был занят двумя другими проектами: фильмами «Искусственный разум» (который он в итоге передал Спилбергу) и «Арийские записки» (фильм о холокосте, идею которого он вынашивал уже давно). Режиссер остановился на решении снять именно «С широко закрытыми глазами» по нескольким причинам, но в основном потому, что понял: этот проект показывает самую суть его самого, показывает, над чем ему нужно работать, пока он еще жив. «С широко закрытыми глазами» – кино о взрослых фантазиях мужчин и женщин, в то время как в двух других фильмах в центре внимания был маленький мальчик. Отказавшись от этих проектов, Кубрик оставил детство позади (в случае с «Искусственным разумом» передал его в руки Спилберга).

В начале девяностых все внимание Кубрика занимали «Арийские записки». Он прочитал недавно вышедший роман Луи Бегли «Ложь военного времени», основанный на собственном опыте писателя: это он был тем самым еврейским мальчиком в оккупированной нацистами Польше. Бегли и его мать спаслись, притворившись поляками. (И в романе, и в готовившемся фильме Кубрика вместо матери фигурирует тетя ребенка.) «Ложь военного времени» ужасает своим изображением беспомощности евреев. Ум и проницательность мальчика по имени Мацик и его тети Тани нисколько не приукрашены: это ум и проницательность людей, попавших в отчаянное положение. В книге есть моменты неповиновения евреев, но все они приводят только к катастрофе: повсюду царит смерть.