– Что случилось? – слышится взволнованный голос Джона.

Мне хочется вскочить и сказать, что со мной все в порядке, но как же тепло и приятно находиться в руках Адама…

– Перебрала. – Голос Кинга звучит спокойно, несмотря на то, что совсем недавно он орал как зверь и избивал мусорные баки, вселяя в меня страх и ужас. – Ей просто нужно отоспаться.

В ответ слышится только тихий смешок.

– Что?

– Ничего. Ложитесь спать.

Мое сознание проваливается глубже в сон, тело касается мягкой кровати. Заботливые руки снимают с меня одежду и укрывают одеялом.

«Я и есть монстр», – вспоминаю слова Кинга.

Чувствую, как моего плеча касаются его губы, а руки обнимают меня сзади и притягивают к себе в нежные объятья.

«Адам Кинг, демон города Лафайет», – звучит голос Тома.

Его пальцы нежно гладят меня по щеке.

«Кто-то его боится и ненавидит, а кто-то им восхищается и завидует ему».

Адам зарывается носом в мои волосы.

«Я делал это не потому, что был зол на людей, а потому что хотел».

– Я люблю тебя, Эмили, – слышу его шепот и засыпаю.

* * *

Запах больничных палат, атмосфера угнетенности и безумия. Место, в котором люди ищут себя, но теряются в бесконечных коридорах собственной больной души.

Меня сжимает тугая рубашка. Она сковывает мои руки, а двое врачей силком пытаются вести меня вдоль больничных палат.

Мне нечем дышать. Рубашка душит все сильнее.

Я спотыкаюсь и падаю, что не останавливает медработников, и они просто волокут меня по холодному полу.

– Пустите, – пересохшими губами прошу я.

Слышится скрип двери, и меня швыряют в темную комнату. Я падаю на мягкую, бесконечную подушку.

– Поиграй со мной, – звучит детский голос, и в глаза ударяет яркий свет.

В белой комнате с мягкими стенами сидит маленький, темноволосый мальчик и держит что-то в руках. Я подползаю к нему, задыхаясь из-за стягивающей грудь смирительной рубашки, и различаю на руках и ногах мальчика кандалы с длинными цепями.

– Ты сопротивляешься, Эми, так делать нельзя, – тихо говорит он, – это не по правилам.

На меня устремляется пара его ярко-голубых глаз. Мальчик держит в руках куклу-марионетку и тянет за веревочки, заставляя ее двигаться.

Все мое тело скручивает боль, и меня поднимает вверх.

– У каждой марионетки есть свой кукловод, – шепчет он и падает без сознания.

Кукла выпадает из его рук, и я приземляюсь на мягкий пол. Путы рубашки ослабляются, и я с жадностью хватаю воздух ртом. Но не успеваю оглядеться и прийти в себя, как слышу звон цепи, висящей под потолком, и тело безжизненного ребенка поднимается как кукла и начинает шевелиться.

Я оборачиваюсь и вижу десятки тел, подвешенных за цепи и двигающихся по приказу невидимого кукловода.

– Мама! – кричу я, когда узнаю знакомое лицо среди других.

– Джон!

– Джулия!

– Адам!

Собственный крик выбрасывает меня из жуткого кошмара, я открываю глаза и вижу взволнованное лицо Кинга.

– Тише, это всего лишь кошмар, – шепчет любимый и крепко обнимает меня.

– Эми, пока я не ушел, мне нужно тебе кое-что показать.

Джон поправляет галстук и наблюдает за тем, как я выкладываю на тарелку горячий омлет.

Я проснулась утром одна. По словам Джона, Адам уехал по делам, касающимся его работы за пару часов до того, как я открыла глаза. Несмотря на то, что я мало помню о вчерашнем вечере, на душе все равно остался неприятный осадок.

Кусок омлета обжигает язык, и я помахиваю рукой, пытаясь остудить пищу во рту. Джон дает мне стакан воды, и я скорее запиваю. Холодная жидкость приятно остужает обожженный язык, и я облегченно вздыхаю, словив смеющийся взгляд отца.

– Ты очень похожа на свою маму.

– Я не такая сильная, как она, – шепчу я, вытирая салфеткой испачканные губы.

Джон кивком зовет за собой. Моему удивлению нет предела, когда мы заходим в гараж, и я вижу новенький «Volvo ХС60». Его ни с чем не перепутаешь: блестящий, темно-серый джип задорно моргает фарами, и Джон с довольной улыбкой протягивает мне ключи.

– Она твоя.

От шока я застываю на месте и не могу поверить своим глазам. Эта машина стоит как три десятка моих прежних развалюх.

– Адам сказал, тебе безопаснее ездить в бронированном танке, но я больше доверяю шведам в этом вопросе.

Я прыгаю за руль и запускаю двигатель. Новенький джип моментально заводится, а приборная панель загорается, как новогодняя гирлянда. Запах новой кожи заставляет меня с наслаждением улыбнуться. Джон садится на переднее сиденье и нажимает на кнопку, открывая панорамную крышу.

– Я не могу принять этот подарок! Это слишком дорого.

– Не дороже того, что моя единственная дочь будет в комфорте и безопасности.

Его взгляд теплеет.

Не зная, что ответить, я крепко обнимаю его.

– Это еще не все. – Он прячет руку в карман пиджака и кладет на подлокотник пластиковую карточку и ключи. – Что бы у вас ни случилось с Адамом, я очень хочу, чтобы ты жила с нами. Мой дом – твой дом, Эмили, и все, что принадлежит мне, рано или поздно, станет твоим и Адама.

Я беру в руки пластиковую карту и покачиваю головой в знак протеста.

– Уважь своего старика, Эми. К тому же Адам уже внес ее в твой телефон. Если не возьмешь, сможешь расплатиться с помощью телефона.

«Я установил тебе все необходимые программы», – вспоминаю слова Кинга и усмехаюсь.

Всегда на шаг впереди меня.

– Сегодня я улетаю в Сиэтл и не знаю, успею ли завтра вернуться, чтобы поздравить тебя с днем рождения, поэтому поздравляю сейчас.

Совсем вылетело из головы! Неужели завтра уже двадцать пятое октября! Как же быстро летит время…

– Я совершенно забыла! – Джон приобнимает меня за плечи. – Я приготовлю праздничный ужин.

– Постараюсь успеть к вечеру.

– Спасибо тебе.

Он лишь улыбается и целует меня в щеку. С появлением Адама и Джона моя жизнь стала спокойнее. Я чувствую себя в безопасности и забыла о давней мании преследования.

– Джон, – говорю я, когда отец уже открывает дверь, чтобы выйти, – удачи на работе.

– Спасибо, Эми.

Когда он уходит, оставляя меня одну в новеньком кроссовере, воспоминания о вчерашнем вечере берут вверх над бесконечным счастьем от подарка. Я вспоминаю все, что говорил Адам, и откидываюсь на сиденье. Поток терзающих мыслей атакует мозг, и, когда руки начинает потряхивать, я говорю себе: