«Стоп!»

Адам изначально не клялся мне в вечной любви и не обсуждал наши с ним отношения. Возможно, он сам запутался в том, что чувствовал, и, борясь с ненавистью, пытался забыться. Кинг с самого начала предупреждал о том, кто он, и не скрывал того, что совершал ужасные поступки. В глубине души я знала, что он все-таки воспользовался Джулией на вечеринке год назад, и, несмотря на сомнения подруги, не могла поверить в обратное. Адам показал всего себя и открылся мне. Это только моя вина, что я искала в нем светлого и чувственного мальчика, которого оклеветало общество. Но даже его поступки не заглушают моего желания быть с ним. Придется смириться с прошлым Демона и жить настоящим, принимая его таким, какой он есть.

С этими мыслями я поспешно собираюсь в университет. Моя новенькая машинка довольно урчит, когда я выезжаю из гаража, и, наслаждаясь ее плавным ходом, забыв про сцепление и коробку передач, я прибавляю газу.

Никогда бы не подумала, что однажды хотя бы просто посижу в такой машине. Кроссовер уверенно держит дорогу, разгоняясь за считанные секунды, а в его огромном салоне и правда чувствуешь себя в безопасности.

Заезжая на территорию университета, я, недолго думая, паркую свою малышку на заветном, неприкосновенном месте, ловля удивленные взгляды студентов.

Не думаю, что Адам рискнет разбить стекла в автомобиле, купленном его отчимом.

Мой внутренний демон довольно скалится, и я гордо выхожу из кроссовера, не обращая внимания на перешептывание за спиной. Только ошеломленная Джулия заставляет меня среагировать ответной улыбкой.

– Не знаю, что меня удивляет больше: твоя новая машина или тот факт, что ты припарковалась на месте самого жесткого парня в универе.

– Джон решил сделать мне подарок на день рождения.

– У тебя сегодня день рождения?! – восклицает Джули на всю парковку, и, схватив ее под руку, я прибавляю шаг ко входу.

– Тише ты, – шепчу я, – он у меня завтра.

– Почему ты ничего не говорила? – выпаливает подруга, и я понимаю, что будет дальше. – Мы должны устроить крутую тусу!

– Мне хватило вчерашнего незабываемого вечера, – говорю я, до сих пор чувствуя во рту неприятный привкус. – На этот раз можно обойтись только близким кругом лиц.

При воспоминании о Люси и ее подругах мой желудок скручивается, а к горлу подступает тошнота вперемешку с ненавистью. Надо было все-таки вырвать ей пару клоков волос, когда был шанс.

– Я тебя поняла. Тогда, как ты собираешься праздновать?

– Не знаю. Если честно, я сама только сегодня вспомнила об этом дне.

– Видишь, папа напомнил тебе. – Пихает меня локтем Джули. – Тачка просто класс, прокатишь меня?

– Конечно!

За весь день я отправляю Адаму пару сообщений, не получая ответа. С каждым часом волнение переходит в обиду, а потом перерастает в тревогу.

– Алекс! – Ловлю парня в коридоре между лекциями. – Ты не знаешь, где Адам? Он не берет трубку и не отвечает на сообщения.

В первую секунду глаза парня начинают бегать, и он, качая головой, отвечает:

– Не знаю, спроси Стива.

Как назло, у Джона выключен телефон, значит, он уже в полете и ничем не сможет помочь мне. Отец говорил, что Кинг приедет на занятия, но уже прошел почти целый день. Когда мне надоедает искать в коридорах одногруппников, друзей или знакомых Адама, я, раздраженная и немного злая, сажусь за последний ряд на паре по философии и грустно вздыхаю, отправляя очередное сообщение Адаму.

Но как только я погружаюсь в тему занятия, в мир Фрейда и бессознательности, мой телефон мигает сообщением.

Его сообщение вызывает довольную улыбку на лице, а осознание того, что он совсем близко, заставляет сердце биться чаще.

Несмотря на уверенность, что Кинг не станет громить новенький вольво, в душу все равно прокрадывается сомнение в правильности поступка. И, когда мой телефон снова вибрирует, я только нервно вздыхаю.

Я уже собираюсь с мыслями и придумываю колкую фразу Демону в ответ, как на всю аудиторию разносится звук пожарной сирены.

Коридоры университета наполняются взволнованными голосами. Некоторые, поддавшись всеобщей панике, спешат к выходу и в конце концов переходят на бег. Я следую за потоком суетящихся студентов, пытаясь дозвониться Адаму, но длинные гудки не прекращаются, и я в очередной раз кладу трубку.

Теперь паника охватывает и меня.

Возле главного выхода образовалась большая пробка, и, не решившись пробраться сквозь толпу, я разворачиваюсь к другому выходу, по дороге пытаясь набрать сообщение Кингу.

Ответ приходит сразу же.

Я отрываюсь от телефона.

Посреди коридора стоит Адам, и его глаза искрятся какой-то детской, необъяснимой радостью. Он одаряет меня белоснежной улыбкой.

Как можно затеряться в многолюдном месте?

Запросто.

Кинг подходит ко мне и молча целует в губы, не обращая внимания на мой удивленный стон. Река студентов огибает нас, никто не обращает внимания на то, что мы делаем, – каждый занят собой.

Так, наверное, управляют массами. Напугайте их, и под шум истерики и криков совершайте что угодно.

Сладкий перцовый аромат моментально расслабляет меня, и тревогу сменяет улыбка. Адам заводит меня в одно из подсобных помещений и сажает на старую парту.

– Нам нужно скорее выбираться отсюда, – шепчу я, делая жадные вздохи между поцелуями.

– Всего лишь небольшое возгорание на третьем этаже в мужском туалете, – шепчет Кинг, снимая с меня майку, – ничего серьезного.

Мои губы касаются багровых крыльев на его шее, спускаясь ниже, а пальцы расстегивают пуговицы его черной рубашки, обнажая трех темных слонов на груди. Я нетерпеливо касаюсь губами рисунка, отдаваясь головокружительному желанию.

Страх того, что нас могут застать на «месте преступления», заставляет меня целовать его жадно и одержимо. Адам расстегивает ширинку и раздвигает мне ноги.

– Ты – моя, Эми, – шепчет он, – дома, в машине, даже в стенах университета. Я хочу тебя везде.

С этими словами он резко входит в меня, высвобождая из моих уст громкий стон. Сирена не прекращается, за дверью слышатся шаги и встревоженные разговоры. Весь этот шум только сильнее распыляет нас с Кингом, и чеширская улыбка становится шире.

Я реагирую на его толчки ответными движениями, цепляясь пальцами в его плечи. В любой момент дверь может открыться и на всеобщее обозрение предстанут два обезумевших тела, слившихся воедино. Громкое дыхание Адама прерывается в моменты поцелуев. Его пальцы поглаживают мой живот и забираются под чашечку бюстгальтера.