и чуть ускорила шаг. Это заставило его еще больше насторожиться.

– Простите, мадмуазель, – решительно окликнул ее полицейский.

Веро сделала вид, что не услышала, но он настойчиво повторил просьбу, устремляясь вслед за ней. Понимая, что бежать бесполезно, она обернулась и попыталась улыбнуться. Полицейский заметил, что девушка очень бледна, а ее руки подрагивают.

– Это вы мне? – вежливо спросила она, избегая смотреть преследователю в глаза.

– Да, вам! – Полицейский, тяжело дыша, быстро подошел к ней. – Предъявите ваши документы!

– Да, конечно. – Она уверенно провела руками по бедрам, будто обследуя карманы джинсов, затем изобразила смущенную растерянность. – Простите, кажется, я их забыла дома…

– Придется проехать с нами в участок!

Он все еще был зол из-за того, что пришлось догонять подозрительную девицу, а ее нерешительность только раздражала.

– А может быть, в виде исключения вы поверите мне на слово? – Девушка умоляюще взглянула на него. – Понимаете, я спешу на свидание… и если я не приду…

Полицейский хмуро взглянул на девицу. Она смотрела так умоляюще, что он был готов отпустить, но е. го внимание вдруг привлекли кроссовки. Они были дорогие, из брендового магазина, как, впрочем, и вся её одежда. У него самого подрастала дочь, и он знал, что девушки не ходят в кроссовках на первое свидание, тем более, если у них есть деньги.

– Боюсь, мадмуазель, это невозможно.

Он твердо взял ее за локоть так, чтобы не вырвалась, и повел к машине.

– Можно обойтись без рук? – прошипела Вероника, стряхивая его пальцы.

В какую-то секунду она раздумывала сбежать по примеру Дерека, но, скосив глаза и увидев пистолет в кобуре у полицейского, тут же оставила эту мысль. Напарник толстяка, невзрачный рябой мужчина, на чьей форменной рубашке проступили пятна пота, уже стоял у машины с пончиками и кофе и удивленно посматривал в их сторону:

– Что это на тебя нашло? – поинтересовался он у приятеля.

– Посмотри сам, – тот кивнул на листы, все еще лежащие на сиденье.

Веро мысленно застонала: она не учла, что ориентировки обычно печатались на черно-белых принтерах, и на плохо пропечатанном фото у нее были темные волосы.

– Вероника Амстел… на вид около тридцати лет… – вчитался худой.

– Интересно, сколько на самом деле? – поинтересовался толстяк.

– Кто ж их, драконов, разберет! Рыжие волосы, зеленые глаза… – напарник нахмурился, бросив взгляд на почти черные волосы задержанной. – Ты уверен, что это она?

– Я почем знаю, на фото вроде бы похожа, в участке разберемся.

– Ты уверен? Сам понимаешь… Амстелы – высшие драконы…

– Если это не она, Амстелы не станут вмешиваться, а так, может, даже премию дадут, ты же знаешь, как это бывает у богатеев, когда девушка вдруг бежит из семьи навстречу романтическим приключениям. – Толстяк открыл заднюю дверцу и кивнул девушке. – Садитесь.

В машине было жарко и пахло бензином. Не скрывая недовольства, Веро демонстративно стряхнула крошки с обивки, села и брезгливо поморщилась беспорядку, царившему там. Полицейский недовольно скривился, наблюдая за ней в зеркало заднего вида:

– Прошу прощения, – язвительно заметил он. – К сожалению, это просто полицейская машина.

– Это не оправдание грязи и беспорядку! – отчеканила девушка.

– Поговори еще! Точно в камеру до утра засуну! – вмешался худой.

Веро одарила его хмурым взглядом и демонстративно отвернулась к окну, не желая опускаться до их уровня. На какой-то момент она вновь почувствовала себя подростком, девчонкой, так часто из-за своей склонности к авантюрам доставлявшей неприятности деду. Это было одной из причин, почему он ей предложил заняться адвокатурой.

«Если, дорогая, тебе так необходимы эти гм… всплески адреналина, то почему бы тебе не выступать, ловя их в суде?» – спросил он, в очередной раз приехав за ней в полицейский участок. Она ожидала всего, чего угодно: нагоняев, упреков, наказания, но только не этого. Его идея пришлась кстати, и до сих пор Веро с особой теплотой вспоминала и о нем, и о его щедром предложении оплатить учебу, чтобы не зависеть от кредитов.

«Но учти, я буду платить лишь при условии, что ты станешь учиться!» – предупредил он, выписывая чек. Веро кивнула. Она оправдала его надежды, с отличием закончив университет, и он действительно гордился ей… До последних событий. Девушка устало потерла виски. Как бы она хотела, чтобы он был жив. Уж Фернанд Амстел наверняка подсказал бы ей, что делать дальше. И во всяком случае, вытащил бы из грязной полицейской машины, а потом несколькими язвительными фразами заставил бы полицейских покраснеть.

– Ну что? – полицейский протянул напарнику кофе. – Едем в участок?

Тот откусил пончик, запил его кофе, поставил стаканчик в специальное углубление и включил зажигание. Медленно светя мигалкой, автомобиль тронулся с места. Девушка сидела, напряженно обдумывая ситуацию. Свет уличных фонарей заставлял ее моргать, к вони бензина ощутимо примешивались запахи прогорклого масла и дешевого кофе. Она с трудом подавила тошноту, подступившую к горлу.

Машина подъехала к до боли знакомому зданию, и Веро отчетливо скрежетнула зубами. Она очень хорошо знала именно этот полицейский участок, а в участке так же хорошо знали её. Оставалось надеяться лишь на везение, что уже достаточно поздно, и никто из знакомых, занимавших солидные чины, не дежурит. Машина остановилась прямо у входа. Девушка подождала, пока полицейские выйдут и откроют ей дверь.

Здание было построено века два назад на деньги Фернанда Амстела именно как здание полиции и всегда оставалось им. Веро хорошо помнила его большой зал, по краю которого попарно стояли кругом белоснежные колонны, удерживающие балкон второго этажа, где располагались кабинеты начальства. На балкон можно было попасть с двух сторон по полукруглым лестницам, а под ними находились места для задержанных – решетки и стоявшие за ними скамейки. Иногда, особенно во время студенческих вечеринок, они были полны арестованных. Сейчас там сидел лишь одинокий пьянчужка, бессовестно храпевший на всю комнату.

Обычно в зале кипела жизнь: полицейские приходили и уходили, к ним обращались обычные люди, иногда со второго этажа спускался кто-то из следователей. Но сейчас, в середине ночи, здесь были лишь дежурный диспетчер и молодой парень в полицейской форме, старательно пишущий отчет за одним из больших дубовых столов, стоявших со времен открытия участка.

Толстый полицейский кивнул на соседний стол, на котором высилась груда бумаг:

– Садись!

– Не помню, чтобы мы были близко знакомы!

Веро все-таки присела на указанное ей место. Полицейский, кряхтя, протиснулся между столом и стулом и включил компьютер. Системный блок натужно загудел, что-то щелкнуло, и экран вновь погас.

– Вот ведь… – Полицейский выругался и посмотрел на напарника. – Я ж говорил, что он полетит. Вот он и сломался!

– И что теперь делать?

Тот озадаченно посмотрел на приятеля.