– Вчера вечером мне доложили, что на границе Грузии с Абхазией и Южной Осетией были атакованы наши военнослужащие, – бойко начал президент.

Собравшиеся выжидающе молчали, поскольку не знали, куда он клонит. Никто не торопился высказываться. Государственные мужи с умным видом уткнулись в ноутбуки и дружно, словно под диктовку, записывали что-то в блокноты.

– Грузинская сторона заявляет, что вооруженный конфликт был спровоцирован самими абхазами и осетинами, когда те совершили вооруженное нападение на школу в Тбилиси.

Президент говорил долго и нудно и под конец совещания устроил небольшой разнос генералам, по вине которых не была обеспечена должная безопасность на границах. Обычно в таких случаях с плеч летели генеральские погоны, но сегодня президент ограничился устным выговором.

– Владимир Николаевич, останьтесь.

Будучи человеком незаурядных умственных способностей, еще в начале совещания Чалов просек, что назревает серьезный вооруженный конфликт. Конечно, враждующие стороны могли ограничиться локальными перестрелками и на этом все бы утихло, но Владимир Николаевич хотел развить эти события в свою пользу. В конце концов, как торговец оружием, он должен позаботиться и о своих интересах.

В зале осталось всего несколько человек. Президент, Чалов, министр обороны и какой-то армейский генерал, которого Владимир Николаевич прежде не видел и о котором не слышал ни хорошего и ни плохого. По мнению Чалова, от таких серых мышек можно ожидать чего угодно. Это ведь тоже тактическая хитрость – маскировать свою позицию. Сегодня он с тобой, а завтра, как только обстоятельства изменились, уже раскачивает твою лодку.

– Кирилл Яковлевич, доложите обстановку на абхазской и осетинской границах с Грузией.

Генерал степенно откашлялся.

«Очередная штабная крыса, – неприязненно подумал о нем Чалов, жадно отпив из стакана минеральной воды. – Просиживает там свои штаны, чтобы дотянуть до пенсии, а до этого списывает технику и оружие с учета, втихаря продает, а потом сидит тут с умным видом и разглагольствует».

– Обстановка напряженная. По оперативным сведениям, грузинская армия подтягивается к границам. Периодически обстреливают территорию Абхазии и Южной Осетии…

– Достаточно, – прервал его президент. – В целом обстановка мне понятна. Нам нужно адекватно ответить на этот внешний вызов.

– Нужно нанести превентивный удар, – подал голос до того молчавший Чалов. – Бездействие может привести к опасным последствиям. Миротворческий контингент на границах совсем небольшой, и долго наши ребята не продержатся. Тем более мы должны защитить местных жителей. Еще я считаю, что нужно оказать финансовую и гуманитарную помощь Абхазии и Южной Осетии. На полученные средства они смогут приобрести наше вооружение. Таким образом мы убьем двух зайцев: поддержим нашу оборонку и окажем помощь дружественным нам народностям.

Чалов ловко манипулировал своими слушателями. Естественно, что Владимир Николаевич ни в коем случае не хотел упускать своей выгоды. За годы государственной службы у него появилось множество связей в различных органах власти, и он имел надежные контакты и в Абхазии, и в Южной Осетии. Ну и, будучи пронырливым бизнесменом, Чалов не без оснований рассчитывал, что бюджетные деньги осядут у него в кармане.

После недолгих переговоров президент поблагодарил всех за присутствие и четко выраженную позицию. Высшие чины, обменявшись между собой несколькими репликами на прощание, разошлись, чтобы отправиться каждый по своим делам.

Чалов сел в свой вымытый до блеска служебный «лексус», ждавший его у кремлевских ворот, и впервые за день довольно улыбнулся. Намечалась неплохая сделка на солидную сумму. Чалов уже мысленно представлял, как он возьмет временный отпуск по состоянию здоровья и улетит на Кипр, где будет подсчитывать свои колоссальные богатства. Его особенно грела мысль о том, что в списке «Форбс» он бы точно не затерялся, вклинившись в середину таблицы нуворишей-богатеев.

Развалившись на мягких сиденьях, Чалов думал о своем блистательном будущем. Он не считал себя стариком и рассчитывал дотянуть, по крайней мере, до девяноста лет.

По дороге в свое поместье Чалов задремал и проснулся, когда «лексус» плавно заворачивал в открывшиеся ворота, въезжая на аллею, освещенную ярким светом фонарей.

Зевнув и потянувшись так, что затрещали старые кости, Владимир Николаевич вспомнил, что сегодня его ждет еще одно мерзкое деяние. Он не любил участвовать в грязных делах, сопряженных с пытками, убийствами и насилием, но сегодня был как раз такой случай.

К людям Чалов относился брезгливо и подозрительно, и, подытожив все свои размышления, он понимал, что Марина уже отработанный материал. Тем более она слишком много знает и при должном психологическом воздействии может все рассказать. Чалову не хотелось, чтобы по государственным коридорам начали ходить слухи о его прегрешениях. Чего доброго, об этом доложат и президенту, тогда уж Чалов точно костей не соберет. В лучшем случае все заберут и навсегда выгонят из большой политики, а в худшем случае будут судить и упекут за решетку до конца жизни. До офшорных миллионов, конечно, не доберутся, но от этого Чалову не будет ни холодно ни жарко, так как он не сможет потратить ни одного цента из тех денег. Это настоящее мучение – день за днем гнить за решеткой, зная, что твои сотни миллионов томятся на офшорном счету и так и останутся никогда не востребованными.

«С людьми нужно расставаться, – в сознании Владимира Николаевича родился очередной философский пассаж, – а иногда и бросать. Марина уже исчерпала свой потенциал. Ей грех жаловаться. Если бы не я, она так и осталась бы стандартной проституткой, а так смогла пожить, как королева. Любая баба ей бы позавидовала. Но все когда-нибудь заканчивается, и за все есть своя плата, поэтому придется пойти на непопулярные меры и окончательно закрыть этот щекотливый вопрос. Не стоит пренебрегать возможностью подстелить себе на будущее соломки, чтобы потом не жалеть об ошибках, которые можно было избежать».

Мягко шурша шинами, «лексус» подъехал до самого крыльца с колоннами и остановился.

Первым делом из машины выскочил водитель и услужливо открыл дверцу Чалову. Тот, крякнув и чуть пригнувшись, чтобы не удариться головой, вышел из автомобиля и тут же надел перчатки. Было холодно.

Владимир Николаевич невольно окинул взглядом обширный двор своего поместья площадью в тысячу квадратных метров и ощутил прилив гордости за себя. «Все-таки не каждый обладает такой смекалкой и расторопностью, как я, – удовлетворенно подумал о своих способностях Чалов, дыша на крыльце свежим воздухом, прежде чем зайти в дом. – Только единицы. И в этом вся правда человеческого существования. В мире всегда было и будет неравенство. Либо ты барахтаешься в затхлом болоте вместе со всеми, либо всеми правдами и неправдами карабкаешься наверх, где всегда есть кормушки с обильной жратвой».

– Владимир Николаевич… – Лицо помощника приняло землистый оттенок, словно он промотал в казино все свое состояние.