много-много обнимались. Рун совсем потерял счёт времени, позабыв обо всём на свете. Просто чувствовал, что лето, что солнце, что знойно, что тёплая приятная освежающая вода. Что любимая девушка рядом. И что он очень-очень счастлив. Бесконечно счастлив.

***

После купания Рун с Лалой ушли в шалашик подремать. Состояние счастливой усталости довольно странное, для Руна было внове, но очень приятное. Вроде бы и сил полно, а тело жаждет отдыха. Оба свалились, как были, в чём были, мокрыми. И на часа два буквально вырубило. Однако сон для феи объятий это же не просто сон. Когда он с её человеком. Это очередная порция упоительной светлой радости. Которой она делится с ним, освещая его сиянием своей улыбки. Так что и это было волшебством, чудесным времяпрепровождением. Ну а после того, как они встали, Руна ждал ещё один замечательный сюрприз. Теперь, когда ситуация с купаниями прояснилась, Лала решилась наколдовать новое платье. Уже не стала переодеваться в своё прежнее, а сразу посадила его спиной, вернула рубаху, и занялась сотворением наряда. Рун терпеливо ждал, долго, очень долго, но был сполна вознаграждён, так и застыл оторопело в немом восхищении. Лала осталась довольна его реакцией. Сразу попросилась в объятья, чтобы насладиться этим его восторженным пылом, который даёт столько счастья и магии, что подкашиваются ножки. Позже, когда они, весьма нескоро, смогли оторваться друг от дружки, Рун предложил перекусить. Правда тут же спохватился, что котелка-то нет, не вернули его им ещё, но Лала стала упрашивать его поколдовать еду, вкладывая в просьбу всё своё девичье очарование, и он не устоял, сдался, руководствуясь мыслью, что день у них всё же особенный, в свидания кавалер должен уступать даме, дабы ей было приятно. Несмотря на энтузиазм, у Лалы достаточно долго ничего не получалось. Она немножко расстраивалась и мрачнела, он как мог подбадривал её, обнимал, и наконец это всё же произошло – пред ними появилось диковинное яство – блюдечко из источающего аромат крупного листа неизвестного в мире людей растения, наполненное лежащими в тёмном соусе маленькими продолговатыми плодами, с виду напоминающими бобы, но на вкус совсем не бобы, а нечто вроде тонкой оболочки душистого ореха, фаршированного безумно вкусной начинкой из чего-то совершенно неведомого Руну. Лала была очень воодушевлена успехом – и потому что получилась сложная для неё магия, и потому что смогла угостить жениха удивительной для него пищей, пробудившей в нём радость, и не в последнюю очередь из-за возможности самой вкусить знакомое кушанье из своих краёв, по которому и по которым соскучилась. Словно прикоснулась к дому. Будь она не феей объятий на свидании, или не столь счастлива, может она и затосковала бы. Но ей сейчас было не до тоски. Особенно в объятьях находясь.

– Сытый кавалер это счастливый кавалер, – добродушно поиронизировала она, глядя на сияющую физиономию Руна. – А кавалер, накушавшийся вкусненького, дважды счастливее. Тогда он думает лишь о даме, не отвлекаясь на иное. На мысли о животике своём.

– Любимая, если кавалер помрёт от голода, он навсегда отвлечётся от дамы, – парировал Рун с юмором. – Так что когда я ем, я как бы о тебе забочусь. Чтоб ты одна не осталась.

– Смотри ты, какой философ, – рассмеялась Лала.

– Ну что, не придумала, как посетить королеву? – осведомился Рун. – А то сейчас можно было бы и сходить к ней.

– Думаю над этим, милый, – поведала Лала. – Кое-какие идеи уже есть, но мне они не очень нравятся. Платьице я не смогу каждой русалочке наколдовать. Это никак. Но им и не надо платьица. Вот что я поняла. Им достаточно лишь… верх прикрыть. Можно попробовать наколдовать для каждой просто полосочку материи красивой, они обвяжутся, и всё. Только и это непросто. На сотню русалочек наколдовать длинную-длинную полосу ткани. Чтобы нарезать её потом. И ткань не из шёлка должна быть. Мне непривычно не из шёлка. У меня есть очень интересная мысль. Попробовать наколдовать не ткань, а волшебный станочек ткацкий, чтобы сам ткал. Но это тоже тяжело. К тому же ему, чтобы достаточно наткать, понадобится время, возможно дни. Моя магия не настолько долгая. Есть и ещё одна проблема, Рун. Русалочки не привыкли прикрываться. С кого-то наверняка спадёт полосочка при плавании, сползёт вверх или вниз. А они и не заметят, не обратят внимания. Прямо и не знаю, что делать.

– Одна сходи к королеве, если что. Я потерплю без тебя. Стоически, – улыбнулся Рун.

– Подумаю ещё, заинька. Сегодня неохота разлучаться. Вдруг осенит. Хотя как будто других вариантов и нет. Или ткань, или станочек колдовать. И надеяться, что не спадёт ни с кого. Завтра, ежели не придумаю ничего, тогда одна на ненадолго. Русалочки хорошие, не хочется их обидеть отказом. Только знаешь, Рун. Ты для них столь же диковинный, как и я. Им бы было приятно нас вдвоём принять.

– Мне бы тоже хотелось к ним на дно сходить. Это страх как любопытно. Но что делать, – пожал плечами Рун. – Иногда бывает не судьба. Пусть приплывают к берегу да дивятся на меня, коли им надо.

– Может я что-нибудь и придумаю ещё, мой славный, – промолвила Лала, сияя личиком. – Порой бывает, осеняет совершенно неожиданным образом. Чего, кажется, и в голову не пришло бы.

– Ага, как со свином, – усмехнулся Рун. – Ну, чем займёмся, малышка? Раз визит к королеве откладывается. У меня есть несколько предложений. Во-первых, волосы твои расчесать. Могу я тебе. Или ты сама, а я буду любоваться на это. Или обнимать тебя при этом. Меня всё устроит.

– После купания волосы надо бы расчесать, – кивнула Лала благодушно.

– Ну вот. Потом танцам меня поучишь. Плохая ты учительница, скажу я, не учишь никак, умолять приходится. А я может мечтаю научиться, – с комичной горестью посетовал он. – Потом предлагаю по грибы сходить. Будем искать их, как хворост искали. Вряд ли много соберем, зато… мне очень понравилось, как мы собирали.

– Мне тоже, – рассмеялась Лала.

– Ну вот. А дальше… можно цветов для тебя пособирать. С утра я этого не могу, не встать так, чтобы тебя не потревожить, будем гулять и собирать. Или можно искупаться ещё. Или там решим.

– Рун, можно тебя попросить? – тихо произнесла вдруг Лала, глядя на него как-то по-особенному, с трогательной доверчивостью и надеждой.

– Всё, что хочешь.

– Давай сегодня уже ничего не делать. Только обниматься. Оставим на завтра и танцы, и грибочки, и волосы, и всё-всё. А сегодня прям вот боле не отпустим друг дружку. Мне очень этого хочется. Буду вспоминать потом сей денёк. Хочу