Лариса, закусив губу, напряженно следила за обоими.

— Я? — Павел побагровел, вытащил руки из карманов, но драться не стал, а решил сменить тактику. — А может, это ты его приложил, а? Тебе же вроде наследство корячится, значит, у тебя и мотив. Да и поездочка в Югославию срывалась.

— Да нет, мы бы с дядей и так помирились, все-таки родная кровь. А вот тебе денежки были ой как нужны. Забыл, что приятель твой Артур грозился тебя на перо поставить, если вовремя долг не вернешь?

— Да, родная кровь? — зло сплюнул Павел. — Что же ты перед дядюшкой так унижался, чуть на коленях не ползал, слезу пустил? А он тебя вон выкинул, как щенка приблудного!

— Откуда ты знаешь? Ты разболтала? — Он резко повернулся к Ларисе, но добавить ничего не успел.

— Добрый день, граждане! Что шумим? — добродушно прогудел с порога знакомый голос, и Леонид мгновенно вспомнил, что не захлопнул за собой дверь.

Картина, представшая взору старшего лейтенанта Дубова, была в высшей степени занимательной. Полуголая вдовушка и два распетушившихся ухажера.

Толик вошел в подъезд следом за Леонидом, но окликать не стал, и правильно сделал. Леонид открыл дверь ключом, который накануне выцыганил у Ларисы, и, услышав посторонний мужской голос, так разволновался, что о незапертой двери и думать забыл. Толик проскользнул за ним и прослушал всю сцену из прихожей, а кое-что успел даже увидеть. Когда дело приблизилось к рукопашной, он счел уместным вмешаться.

— Здравствуйте, товарищ лейтенант. — Мгновенно взял себя в руки Леонид, подавая сигнал противнику.

Павел тоже быстро сориентировался, вежливо кивнул лейтенанту и повернулся к Ларисе:

— Еще раз примите мои соболезнования и позвольте откланяться, — произнес он как ни в чем не бывало и галантно поцеловал Ларисе руку. Потом повернулся к Леониду: — Всего хорошего, Леонид Аркадьевич. Мои соболезнования.

— Благодарю, — сердечно ответствовал Леонид.

Гость удалился.

— Бывший ученик Юрия Николаевича, зашел на минутку выразить соболезнования, — торопливо пояснил Леонид, вероятно, опасаясь вмешательства Ларисы. — А вас что привело к Ларисе Евгеньевне, да еще и без звонка и стука? — Вопрос был задан строго, по-хозяйски.

— Прошу прощения. — Толик развел руками. — Дверь была приоткрыта, из квартиры доносились громкие голоса. Я испугался, вдруг еще одно убийство, и не стал медлить. Еще раз прошу прощения, профессиональная хватка сработала.

— Так что вам от нас нужно?

— Был поблизости, решил, пользуясь случаем, зайти к Ларисе Евгеньевне и задать пару вопросов, чтобы не вызывать к нам на Суворовский. — От Толика не укрылся легкий испуг в глазах Ларисы.

— Я пойду пока кофе сварю, чтобы вам не мешать, — любезно предложил Леонид.

Но Толику вовсе не улыбалось, чтобы племянник покойного подслушивал их разговор. Лучше уж, пользуясь случаем, допросить и его.

— Останьтесь, Леонид Аркадьевич. Возможно, вы тоже сможете помочь, — остановил он Леонида, и тот с видимой радостью уселся.

— Интересно у вас, как в музее. — Толик осмотрелся. На стенах висело несколько картин в массивных рамах.

— Ага, скоро деньги за вход брать начну, — напряженно пошутила Лариса и снова закурила.

Леонид едва заметно толкнул ее локтем в бок.

— Эту коллекцию еще мой дед начал собирать. После его смерти она почти не пополнялась, — пояснил он любезно. — Так мы вас слушаем.

— Хотелось бы узнать об отношениях Юрия Николаевича с семейством Симановских, — перешел к делу Толик.

Лариса с Леонидом переглянулись.

— Яков Семенович был лучшим другом дяди еще с консерваторских времен, — осторожно проговорил Леонид.

— Это нам известно, — кивнул Толик. — Но за столько лет знакомства у них, вероятно, случались разногласия?

Леонид с трудом сдержался, чтобы не расплыться в улыбке. Он еще не забыл, как Тамара Симановская вытрясла из него деньги. Обвела как мальчишку! Что ж, пришло время поквитаться.

— Да, разногласия бывали, — сдержанно проговорил Леонид, прикидывая, как лучше представить факты, чтобы это не выглядело как донос. — Но они были не личного, а скорее творческого характера.

— Нельзя ли подробнее?

— Понимаете, дядя в вопросах творчества был человеком бескомпромиссным. Здесь на него не влияли ни дружеские связи, ни родство. Заседая в различных худсоветах, жюри, комиссиях, он всегда настаивал на справедливых, пусть иногда и жестких решениях. Даже если они касались его друзей.

Лариса сидела молча и пытаясь понять, куда он гнет. Топить собирается Симановских или выгораживать?

— Нельзя ли конкретнее, на примерах? — попросил Толик, готовясь делать заметки.

— Конечно. Эти случаи не секрет, вам о них может рассказать любой. Не так давно Яков Семенович работал над музыкой к одному спектаклю, кажется, в Театре Ленсовета. Что-то у него там не шло, и он попросил дядю зайти послушать. Основная музыкальная тема была уже написана, и дядя, прослушав, открыто заявил, что это халтура. Он тут же сел за рояль и сделал несколько набросков. Дядин вариант режиссеру понравился, и он предпочел отказаться от сотрудничества с Яковом Семеновичем. Тот, конечно, поначалу обиделся, но потом вынужден был согласиться, что дядя прав и его вариант лучше.

— Ясно. Значит, никакого конфликта между ними не было? — уточнил Толик.

— Ха! — не выдержала Лариса. — Яков пришел в тот же вечер и закатил такой скандал с визгом и слезами! Обзывал подлецом, обвинял в воровстве, говорил, что он столько работал, что ему деньги нужны. Потом, правда, выпили и помирились, — признала она со вздохом. А ведь как было бы хорошо свалить все на Симановского. Жаль, у того для убийства кишка тонка.

— А еще какие-нибудь случаи были?

— Так сразу и не вспомнить, — замялся для вида Леонид. — Ах да, весной Ленконцерт утверждал новую программу, и сочинения Якова Семеновича раскритиковали, а музыкальному коллективу, с которым он работал, предложили подумать о смене репертуара.

— И виноват был в случившемся ваш дядя?

— Я бы не рискнул утверждать так категорически. Просто он был очень принципиален, когда дело касалось музыки. Терпеть не мог халтуры.

— Надо же, и они столько лет оставались друзьями, несмотря ни на что, — искренне удивился Толик. — И личных недоразумений у них не было?

— За последние годы, насколько я знаю, нет.

— А раньше?

— Так это давно было. Когда-то дядя ухаживал за Тамарой Михайловной, еще в студенческие годы. Ходили слухи, что она была влюблена в него долгие годы. Но дядя оформлять их отношения был не готов, и они расстались.

— Ах вот в чем дело! — оживилась Лариса. — А я-то думала, чего она меня не выносит? А она просто ревновала, оказывается! Еще бы, вместо Юры за этого неудачника выйти! Конечно, она всю жизнь бесится.